— И еще один вопрос, последний, — с улыбкой сказала я. — Вас, наверное, уже спрашивали в милиции. Где вы были вчера с трех до пяти вечера?
Гена задумался, недоверчиво глядя на меня. Наверное, он решил, что на психолога мало похожа — скорее на ведущего допрос следователя. Но его сомнения меня совершенно не тревожили. Ожидание ответа затянулось. Легкий хмель и даже эйфория от собственной деятельности понемногу проходили, оставляя за собой отчаяние и головную боль. Я поморщилась. Геннадий наконец собрался с мыслями и сообщил:
— Вчера я весь день был с друзьями, ко мне приезжала сестра из Владивостока, и мы с мамой, сестрой и приятелями были у меня. Подтвердить это могут все они: моя мама, даже соседи… Достаточно шумная была вечеринка.
Гена потер переносицу и добавил:
— Из соседней квартиры Васек даже заходил к нам часа в три — в половине четвертого. Мы ему налили, и гудели все вместе до того, как за ним пришла жена. Она увела его часов в шесть, наверное. Я все это рассказывал в милиции, так что можете не проверять.
Я была вполне удовлетворена своей деятельностью и, простившись с Геной, отправилась к Полине делиться новостями. То-то она обрадуется.
По пути решила заехать к Жоре — может быть, удастся узнать что-нибудь про связь Кости с наркотиками. Хотя… согласится ли Жора со мной разговаривать? Я же не Полина. С другой стороны, я психолог. И могу помочь следствию. Но может быть, попросить Полину поговорить с Овсянниковым? Он же ее муж, пусть бывший.
Впрочем, Полина уже звонила Жоре сегодня. И вряд ли согласится сходить к нему — она и так едва отделалась от Жориного общества. Слишком уж он жаждет пообщаться с бывшей супругой, бедняга. Что ж, значит, придется отправиться к Жоре самой.
Я подошла к зданию и беспрепятственно поднялась в Жорин кабинет. Вероятно, меня приняли за сестру — а Полину Андреевну Снегиреву здесь прекрасно знали и не смели чинить ей препоны. Понимали, чем чревато пойти против Полины Снегиревой — нрав моей сестрицы стал уже известен по всему отделению. Подойдя к кабинету Жоры, я увидела его самого, летящего откуда-то с ворохом бумаг. Верхняя папка кренилась и едва не падала. Я стремительно подхватила ее и прошла за Жорой в кабинет, не дожидаясь его возражений.
— Оленька, какими судьбами? — сочувственно прикоснувшись к моей руке, спросил Жора. Странно, он единственный, кто никогда нас не путал. Самое забавное в том, что Жора сначала познакомился со мной в клубе авторской песни, и только потом, не без моего участия, с Полиной. Но влюбился он в мою сестру, причем с первого взгляда.