— Ну?
Темное золото локонов поднято вверх и сколото добрым десятком шпилек. Черты лица безупречно оттенены краской. Картина, а не женщина. Любовался бы неделями напролет… Но дотрагиваться почему-то не хочется.
— Ты будешь отвечать?
Наверное. Работа окончена, теперь можно и поболтать. Вот только, о чем?
А от открытого окна дует. И хотя воздух снаружи дома гораздо теплее, чем внутри, стоять на пути этого потока неприятно. Лучше пройду вглубь комнаты. Навстречу Келли.
— Разве он не порадовал тебя вчера сам? Ноги постепенно поправятся. Не за пару дней, конечно, но довольно скоро.
— Причем тут ноги?! А другое? Как с ним?
— Никак.
— Ты уверен?
— Я даже не буду пробовать.
Карие глаза угрожающе сощурились:
— Это еще почему?
— Потому. Ты давно знакома с господином Амиели?
Она даже не заметила, что я нарушил требование обращаться к бывшей возлюбленной со всем почтением.
— Немного меньше, чем с тобой. Но причем здесь…
— Ты могла бы догадаться, что он умный человек. Должна была догадаться.
Щеки Келли, и без того не особо пылающие румянцем, побледнели еще сильнее.
— Хочешь сказать, я дура?
Не то, чтобы… Просто не слишком наблюдательная и одновременно чрезмерно увлеченная исполнением своих желаний особа.
— Ты много раз была с ним? Не прошу называть, сколько именно, просто скажи: много?
Она нехотя процедила сквозь зубы:
— Да.
— И он хотя бы однажды позволил завершить близость… тем, от чего появляются дети?
Молчание. Тишина напряженных воспоминаний. Ошеломленное признание:
— Нет…
— А ведь ему, как человеку богатому, было бы все равно, верно? Такой, как dyen Райт, может признать и прокормить хоть сотню бастардов.
— К чему ты клонишь?
— Он не дал свободы своему семени, потому что не хотел.
— Но теперь все иначе! Я скоро стану его законной супругой и…
— Ничего не изменится, Келли. Мне очень жаль. Правда.
— Он… Он сам тебе так сказал?
— Сам.
И все же, хоть убей, не понимаю, зачем хозяин Виноградного дома так поступил. Я не настаивал на откровенности, даже давал понять, что не желаю вникать в семейные тайны. И все же оказался допущенным к чужим секретам. Зачем? Не люблю испытывать подобное недоумение, потому что вслед за ним приходит страх неизвестности.
— А почему он вообще завел об этом разговор? Уж не потому ли, что ты… Ты разболтал о моей просьбе?!
— Келли, поверь, он и так все знал. Говорю же, dyen Райт — умный человек, и он не мог не…
— Разболтал! Сколько он заплатил тебе за предательство? Сколько?
Тоненькие пальчики стискивают мою рубашку.
— Сколько?! Как дорого ты продаешься?
— Келли, я вовсе ничего не говорил. Ни словечка.