Немецкий комендант поднимался по лестнице отеля «Ля Роз дю Кап», его массивная фигура четко выделялась на фоне золота и голубизны тихого средиземноморского вечера. Леони крепче сжала ручку Пич, ее взгляд, полный дурных предчувствий, встретился с глазами Леоноры.
– Я займусь этим, – прошептала она, – ты не должна говорить с ним до тех пор, пока не обратятся прямо к тебе.
– Но, бабушка…
– Так будет лучше, – тихо сказала Леони. – Они не осмелятся запугивать пожилую женщину.
Леонора даже улыбнулась. Леони было шестьдесят два, а выглядела она на пятьдесят. Она была одета в свое любимое желтое льняное платье и чудесные бежевые туфли на высоких каблуках. Сияющий жемчуг, подаренный Джимом, украшал ее красивую шею. Светлые волосы убраны в гладкий пучок, стянутый желтым шелковым бантом. С головы до ног это была шикарная француженка, и любой мужчина, даже враг, нашел бы ее желанной.
– Я предупреждаю тебя, бабушка, если что-то случится, то это будет с тобой, бабушка, не со мной.
– Ш-ш-ш. – Леони выпрямилась, отвела плечи назад, высоко подняла голову, молясь, чтобы не было слышно, как бьется ее сердце.
– Комендант Герхард фон Штайнхольц. – Дородный господин снял фуражку с золотым шитьем и, кланяясь, щелкнул каблуками. – Разрешите сказать, мадам Леони, что я видел вас много раз во времена моей молодости в театрах Мюнхена и Парижа.
– Я всегда рада познакомиться с поклонниками моего творчества, – холодно сказала Леони, – но, боюсь, я не могу сказать того же врагу моей страны.
С великолепной улыбкой комендант пропустил ее реплику.
– Это сложности войны, мадам, ставят нас в такое положение. Но наши личные взгляды остаются прежними. – Он повернулся к Леоноре, элегантно щелкнув каблуками.
– Мадемуазель. – Его бледно-голубые глаза охватили ее с ног до головы.
– Моя внучка, мадемуазель Элеонора де Курмон.
Леонора холодно кивнула, не обращая внимания на его протянутую руку.
– О, да, конечно, де Курмон. Хотя только благодаря удочерению, я правильно понял?
Леонора вспыхнула от гнева.
– Жерар де Курмон – мой отчим, – сказала она, затем замолчала, кусая губы. Черт, он все-таки заставил ее заговорить с ним!
– А эта девочка? – Комендант фон Штайнхольц улыбнулся Пич, и она посмотрела на него со страхом, ослепленная блеском золотого шитья и сиянием медалей.
– Пич де Курмон, – сказала Лерни, – моя младшая внучка.