— Не, а че вы там делали все это время?
— Да разговаривали, говорю же! Ладно, Анька, все, пока, а то Инга счас в шоке будет, у нее же ребенок дома один.
— Не, ну, нормально.
— Ты когда в Кырск приедешь?
— А надо?
— Да, я соскучилась уже.
— Можно подумать.
— Анька, ну перестань! Приедешь?
— А как же Зуля? Че, не звонит?
— Так, Анька, не хочешь увидеться?
— Вот кричать не надо.
— Извини, не кричу… Приедешь?
— Ну, приеду… наверное.
— Во сколько? В пять будешь?
— Буду…
— Ну, все, — я улыбнулась, — тогда до встречи! Ага?
— Ага…
— Целую! Мы помчались! — Я положила трубку и взглянула снова на Ингу, — На часы хочешь посмотреть?
Инга была в ужасе от мысли, что ее ребенок один дома, и мы вылетели из конторы, оставив за собой батарею пустых бутылок и живописные натюрморты из многочисленных импровизированных пепельниц.
Я сидела в Сети, когда в зале инет-кафика появилась Брызга. И на моем лице выразилась скорее досада, чем радость от встречи, — мне не хотелось расставаться с Чудой. Мне пришлось все-таки выползать в реал, но настроения отвечать на вопросительно-робкие Брызгины ласки не было. Брызга надулась, и мы молча ползли по набережной, каждый в своей ракушке.
Брызга отбежала к киоску, выбрала там мороженое и, вернувшись ко мне, скучно ее ожидающей, вдруг спросила:
— Ты никогда не задумывалась, как сексуальный опыт отбирает у тебя детство?
— Что? — Очнулась я. — Ты о чем?
— Да так…
Брызга скоро уехала, а я, против обычного, не стала дожидаться отправления автобуса и, зарулив в инет-кафе, снова погрузилась в виртуал.
На следующий день отчего-то снова прозвонилась моя одноклассница Танька. И я охотно отозвалась на ее прозрачные намеки увидеться вечером, потому как Инга сегодня собиралась отбывать повинность перед своим дитем и пиво со мной отменила.
Танька похвально пришла со своим. Две бутылки для начала. Надо сказать, это меня несколько удивило, так как Танька по каким-то своим принципам меня никогда не баловала.
За окнами нудил осенний дождь, и мы остались вечерять у меня в конторе. Основательно устроившись в кресле, Танька начала с бурных жалоб на жизнь, обид на свое начальство и непорядочность многочисленных малознакомых и совсем незнакомых мне персонажей. Я без напряга отражала всю эту ненужную инфу, и она улетала куда-то под потолок вместе с сигаретным дымом. Танька, выговорив наконец всю эту хрень и чуть расслабив нервные мышцы пивом, переходила к другой своей извечной теме — о неутолимой жажде полета. Танька когда-то мечтала быть актрисой, но эта стерва-жисть не дала ей реализовать ее розовую мечту. Эту тему надо было разбавить новой партией пива, и Таньке пришлось сбегать.