Филип наверняка одолжил бы ей денег, если бы она попросила, но у нее не было никакого желания втягивать его в эту историю, а события вчерашнего вечера сделали это окончательно невозможным. Поэтому она продала машину и те немногие украшения, которые у нее были, и сократила расходы до минимума.
Конечно, Джоан не могла предвидеть, что Филип захочет встретиться с ней и что ее матери станет хуже как раз в день их встречи. Прошли уже годы с тех пор, когда они общались полноценно. Если ему нужно было поговорить с ней, он обычно звонил, и Джоан впрямь стала верить, что Крис превратится во взрослого юношу, прежде чем придется покаяться перед ним в своей доле вины за то, что Филип ушел из семьи.
Но это было до того, как на сцену вышла Лори Такер. Лори, которая была молода и красива, которой был нужен не просто роман. Ей нужен был муж. Муж Джоан.
– Я действительно не… не его сын? – прервал молчание Крис как раз тогда, когда Джоан решала, что говорить матери, когда она навестит ее сегодня вечером, а о чем лучше промолчать.
Джоан повернула голову к сыну. Она была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила, как мальчик, отложив ложку, с тревогой смотрит на нее.
– Нет, ты его сын. – Джоан оставалась непреклонной. Ее не заботило, что она уличает Филипа; она не собиралась лгать своему ребенку. – Мы уже говорили об этом вчера вечером, Крис. Что бы ни сказал… папа, какими бы, возможно, обидными ни казались его слова, ты – его сын. Ты наш сын. И я очень тебя люблю.
– А он – нет, – упрямо произнес Крис и отодвинул от себя тарелку, с нетронутой кашей. Немного погодя он осторожно спросил: – Почему он не верит нам?
Джоан подавила стон.
– Я… Твой отец не может простить мне одного поступка, который я совершила до твоего рождения, – наконец призналась она. – Это моя вина, а не его.
Крис нахмурился.
– А что ты сделала?
Но Джоан и самой не было это толком известно.
– Теперь уже неважно. – Она встала из-за стола и, прихватив чашку, отнесла ее в раковину. – Ешь свою кашу. Через десять минут нам выходить, а мне еще нужно позвонить в больницу.
– В больницу? – Хотя Крис так и не притронулся к каше, но теперь тревога на его лице относилась уже к другому. – А бабуля долго пробудет там?
– Не знаю. – Джоан на миг почувствовала стеснение в горле. События вчерашнего вечера отвлекли ее мысли от состояния матери, но сейчас реальное положение дел вдруг показалось ей невыносимым. Между нею и леди Сибил никогда не было особой близости, и Джоан порой казалось, что мать перебарщивает в своем стремлении доставить ей лишние хлопоты. Но все же она оставалась ее матерью, единственным за исключением Криса родным человеком, и, если бы с нею что-то случилось, Джоан бы места себе не находила от горя.