До эфира Юра не появился (у него и мысли, честно говоря, такой не возникло). После — тоже, так как дел у него было по горло. И возможности позвонить, а тем более зайти — ни малейшей. Сначала ему нужно было дождаться командира, от него пришлось мчаться в штаб, а потом в срочном порядке — на катер, чтобы успеть в Североморск. Дома он очутился лишь поздно вечером.
Нельзя сказать, что он не помнил о Лене. Еще как помнил! А вот позвонить не мог. Ну правда не мог!
А Лене, конечно, думалось бог знает что. И что он над ней теперь смеется. И что она лишь одна из многих, о которых, переспав, можно забыть на следующий же день.
Кому она могла обо всем этом рассказать? Алле, разумеется.
Они сидели на Лениной кухне и, конечно, курили. Алла говорила:
— Ленка, сними ты наконец розовые очки. Ты придумала его себе. Понимаешь? При-ду-ма-ла! Он обыкновенный бабник. Держись ты от него подальше. Тебе замуж надо. За нормального, спокойного, надежного мужика…
— Как твой Саша? Да? — Нет, в Ленином вопросе не было сарказма, в нем было больше простодушия.
Но Алле почувствовался подвох:
— А что Саша? Что Саша? Муж только таким и должен быть, если хочешь знать. Лучше когда гуляет, как твой Буланкин?
— Ну насчет «гуляет» вопрос, сама понимаешь, сложный. Муж не гуляет, так…
Лена не решилась продолжить и резко поменяла ход мыслей:
— Да какой он мой!
— А то я не знаю, как ты из-за него дохнешь! — Алла сделала вид, что ничего такого в свой адрес не услышала.
— Ну дохну, а что мне еще делать? — спросила ее Лена. Грустно так спросила.
И ответить Алле было нечего.
Зато тут же раздался звонок.
Буланкин, быстро все Лене объяснив, весело спросил:
— Прошу разрешения прибыть?
— Нет, сегодня не получится. Пока! — легко и вполне доброжелательно ответила Лена и положила трубку.
— Молодец, Ленка, так его! — похвалила Алла.
— Думаешь, правильно? Я ведь очень хочу, чтобы он пришел. — Лена стояла, прислонившись к коридорной стене у тумбочки с телефоном, и задумчиво накручивала непослушный телефонный провод на палец.
— Мало ли что хочешь. Не будь такой же дурой, как я, — назидательно сказала подруга, направляясь к выходу.
По пути она заботливо поправила Ленины волосы, погладила Ленино плечо, нажала пальцем на Ленин нос: «пи-и-п!» — с тем и отбыла к мужу и сыновьям Петровым.