Елизавета рассеянно кивнула. Она не могла есть это крутое варево, душа не принимала, но суетливая домашняя скороговорка Вайды успокаивала, наполняя душу радостной уверенностью: коли удалось выбраться из Жальника, то небось и до дому повезет добраться.
Словно подслушав ее мысли, Вайда улыбнулся.
– Коли отвага кандалы трет, так ведь она и мед пьет! Не бойся, деточка, все одолеем, уйдем – только нас и видели. Нашему брату, цыгану-бродяге, два дерева, только два дерева дай: так спрячемся, что десять человек нас не найдут. Дело это плевое: ведь мы лесные бродяги!
– А где Данила? – спохватилась Елизавета, и в глазах Вайды вспыхнули насмешливые искорки.
– Что, снова желаешь его по башке огреть?
Елизавета вспыхнула, как лиственка при лесном пожаре:
– Ладно тебе! Я же ничего не знала! Скажи лучше: Данила сможет уйти из Жальника?
– Уйдет, куда денется. И не один, – хмыкнул Вайда и вдруг привстал, вытянув шею: – Да вот же они, гляди!
В желтом березняке мелькали три фигуры, и Елизавета увидела Данилу, а рядом с ним – высокого человека, одетого как купец средней руки: в поддевке серого немецкого сукна со сборками на поясе, сапогах до колен, мерлушковой шапке и овчинном тулупчике. Лицо его было сильно побито оспинами, и Елизавета подумала, что это тот самый колдун, друг Вайды. Ну а третьим в этой компании был Араторн – в его черной сутане с капюшоном.
Итак, ее враг теперь у нее же в плену! Полностью в ее власти!.. Елизавете обрадоваться бы этой мысли, но она неприязненно воскликнула, глядя на рябого:
– Зачем этого черного дьявола сюда привели? Оставили бы там, куда его Данила запихнул, – да и весь сказ.
Рябой смотрел на нее непонимающе.
– Via, moglie [67]! – вдруг воскликнул он, и Елизавета едва не рухнула где стояла, услыхав знакомый голос.
– Араторн?! – прошептала она, не веря себе, но тот нахмурился, попятился:
– Non ho capito! [68]
Данила, увидев выражение лиц Вайды и Елизаветы, сложился пополам от смеха:
– Да ни хрена он не понимает, вот ей-богу!
– Врет, врет! – встрепенулась Елизавета. – Я сама слышала, как он говорил по-русски, и замечательно говорил!
– Так это когда-а было! – пренебрежительно махнул рукой Данила. – С тех пор у него память отшибло.
– Данила прав. – Человек в черной сутане откинул капюшон, и у Елизаветы зарябило в глазах, когда она увидела еще одно сплошь рябое лицо. – Похоже, от удара по голове у Араторна и впрямь отшибло память. С великим трудом мы привели его в сознание, но он чуть не умер, увидав себя в Жальнике. Сейчас он уверен, что ему тринадцать лет, зовут его Петруччио Боско...