– Захватил сто метров запасной пленки, – сообщил он.
Черенок в нерешительности задумался. Ему не хотелось подвергать риску жизнь бравого представителя киноискусства Что-то нравилось ему в этом подвижном, энергичном человеке: он угадывал в нем такого же энтузиаста, неугомонного в своем деле, каким был и он. Черенок, в своем. В надежде, что Двояновский откажется от полета сам, летчик предупредил его, что штурмовка предстоит не совсем обычная.
– Значит, полет обещает быть интересным? – спросил Двояновский.
– Надеюсь, да, – скупо улыбнулся Черенок.
– В таком случае, я лечу, – решительно заявил кинооператор, закидывая за плечи футляр с киносъемочным аппаратом.
Как только штурмовики показались на горизонте, с соседнего аэродрома поднялась пара «лавочкиных», которым надлежало сопровождать их до цели. Черенок передал командиру истребителей Лысенко по радио:
– Петр! Подойди поближе! Покажись!
Истребитель, описав в небе пологую кривую, пролетел вблизи самолета Черенка. Сквозь стекла кабины было видно улыбающееся лицо товарища. Черенок приветливо помахал ему рукой.
– Хорошо, Петр, вижу… Если над целью будет спокойно, поддержи моих огоньком. Ладно?
В ответ раздался густой бас:
– Работайте спокойно.
На высоте двух тысяч метров группа демонстративно подошла к линии фронта и вдруг, круто изменив курс, свернула на северо-запад.
«Илы» перестроились в правый пеленг и, маневрируя, продолжали идти в новом направлении, углубляясь все дальше над вражеской территорией. Фашистские посты наблюдения имели полную возможность зафиксировать группу, летевшую в сторону, противоположную от переправы.
Добравшись до пункта, заранее помеченного на картах, Черенок развернул группу строго на юг и скомандовал:
– Пуля, Зандаров, Долидзе… Внимание! Начинайте! Пора!
– Есть! – последовал короткий ответ, и машина Остапа стремительно вырвалась вперед. В ту же секунду Черенок, приглушив» мотор, стал быстро снижаться. На высоте двадцати метров он вывел самолет из планирования, дал полный газ и прижался к самой земле. Теперь самолеты летели в новом порядке: трое на высоте, а четвертый над самыми верхушками деревьев пересекал шоссейные дороги, распугивая двигающихся по ним немцев. Шоферы, заметив мчащийся на них «шварце тод»[17], мгновенно тормозили машины и шарахались в кюветы. Но Черенок не трогал их. Самолет летел без единого выстрела. Цель была близка.
– Лишь бы не промазать… Лишь бы попасть… Попасть… – твердил летчик одно и то же.
Прикинув по времени, что пора начинать выполнение второй части плана, он крикнул в эфир: