— Складывается впечатление, что он чуть ли не намеренно пытался вас опорочить.
— Парнишка, которого я даже не знаю? — Веб покачал головой. — Это не он. Просто те, кто действительно хотел меня опорочить, сказали ему, что он должен говорить. А потом они появились на месте преступления и увели этого мальчика прямо из-под носа наших людей. Возможно, его уже нет в живых. И Кевина, возможно, тоже.
— Похоже, все это было тщательно спланировано, — сказала Клер.
— Хотел бы я знать зачем.
— Можно попробовать решить этот ребус, Веб. И я могу вам в этом помочь, но предупреждаю, что следователь я неважный.
— Вполне возможно, я тоже. Последние восемь лет я почти не занимался расследованиями. — Он покрутил украшавшее его палец кольцо. — Когда я утром зашел в приемную, то застал там доктора О'Бэннона, который завел со мной разговор о военном синдроме.
Клер подняла брови.
— Неужели? Опять, наверное, про свой вьетнамский опыт рассказывал? — Она едва сдерживалась, чтобы не улыбнуться.
— У меня такое впечатление, что он любит об этом поговорить. Но если на минуту отвлечься от Кевина Вестбрука и от его воздействия на мою особу... Вы тоже считаете, что все дело в военном синдроме?
— Ничего не могу сказать вам по этому поводу, Веб. По крайней мере сейчас.
— Я, знаете ли, встречал солдат вроде тех, о которых говорил О'Бэннон. В них стреляли, и они дали слабину. Это каждый может понять.
Она посмотрела на него в упор.
— Но...
Веб заговорил очень быстро:
— Но большинство из этих парней бросали в бой после краткосрочных курсов. Они просто не умели убивать. Точно так же они не знали, что значит находиться под огнем. Я же почти всю свою сознательную жизнь занимался боевой подготовкой. В бою со мной случалось такое, чего вы и представить себе не можете. В меня стреляли из пулемета и миномета, и если бы попали, то от меня бы мокрого места не осталось. Мне приходилось убивать людей, даже когда у меня в жилах почти не оставалось крови. И со мной никогда не происходило ничего подобного тому, что произошло в ту ночь. Я рухнул как подкошенный, но при этом в меня ни разу не выстрелили. Скажите мне, как такое возможно?
— Я знаю, Веб, что вам не терпится получить от меня ответ. Надо копать дальше. Сейчас я могу сказать вам только одно: когда речь идет о мозге и нервной системе, возможно все.
Он покачал головой, спрашивая себя, как долго ему придется брести по этой дороге, которой пока не видно конца.
— Вы не находите, док, что эти наши разговоры мало напоминают реальное лечение? Скажите, сколько вам платит Бюро за то, что вы отмалчиваетесь? — Он неожиданно вскочил с места и быстрым шагом вышел из комнаты.