Рабы-негры действительно в ряде случаев выступали на стороне англичан, ибо англичане пообещали всем им освобождение, после того как мятежники будут разгромлены.
Если бы конгресс принял декларацию целиком и гарантировал неграм освобождение, то, возможно, республиканская армия сразу увеличилась бы на десятки тысяч сильных, смелых и выносливых солдат. Однако плантаторы-рабовладельцы предпочли вообще не касаться вопроса о положении негров, так как хорошо понимали, что король Георг, обвиненный во всех смертных грехах, в торговле живыми людьми повинен ничуть не больше их самих.
Отказ от освобождения рабов надолго определил исторические судьбы миллионов американских негров. Девственные поля и леса необозримых пространств Америки в течение еще почти столетия обрабатывались не только руками свободных переселенцев, но и были политы потом и кровью черных рабов, изнывавших под бичами надсмотрщиков.
Под звон колоколов и грохот пушек «Декларацию Независимости» читали с церковных амвонов и перед строем республиканских батальонов. В Нью-Йорке, после того как декларация была прочитана, свинцовую статую короля Георга стащили с постамента и уволокли на оружейный завод, где немедленно переплавили на пули.
4 июля 1776 года родилось новое государство, и первый крик этого новорожденного был услышан на берегах обоих океанов. Одни обрадовались этому крику, другие ужаснулись.
Огромный флот, на палубах кораблей которого было тридцать тысяч матросов и шестьдесят тысяч солдат, встал у берегов Соединенных Штатов, чтобы задушить новую республику.
Между тем военное счастье отвернулось от американцев.
В августе 1776 года Джордж Вашингтон, чудом избежав окружения, сдал Нью-Йорк. Преследуя его, англичане нанесли серьезное поражение республиканцам под Трентоном, а затем окружили и пленили армию заместителя Вашингтона генерала Чарльза Ли.
18 декабря Вашингтон писал конгрессу:
«Вы не можете себе представить как затруднительно мое положение. Я думаю, редко кому приходилось бороться с такими трудностями и иметь притом так мало средств для этой борьбы». Он ничуть не преувеличивал: его солдаты были голодны, раздеты и разуты. Только крайнее напряжение всех сил могло спасти молодое государство.
20 декабря Вашингтон потребовал значительного расширения своих полномочий. «Я требую такой власти, которую опасно поручить одному человеку, но ввиду отчаянного зла необходимо принять экстренные меры. Я совершенно искренне объявляю, что не питаю никакого властолюбия и буду, так же как и всякий другой гражданин, рад, когда нам, наконец, удастся бросить меч и взяться за плуг; но как офицер и как человек я принужден объявить, что это необходимо, ввиду того, что никому и никогда не приходилось встречать столько трудностей и препятствий, сколько встречаю я на своем пути».