– Нет.
Губы его замерли всего в каком-нибудь дюйме от ее рта. Дыхание его было горячим, оно касалось ее губ. Эйкен не двигался. Но он не отводил от нее взгляда. Чем дольше он смотрел на нее так, тем труднее становилось Джорджине дышать и смотреть на него так же уверенно и твердо. На какую-то долю секунды в ней вспыхнуло сочувствие к кроликам и лисам и вообще всякой дичи, чья участь – быть загнанной и пойманной охотником.
– Ты действительно этого не хочешь. – Эйкен утверждал, а не спрашивал.
Она не сразу смогла ответить, по крайней мере ответить так, чтобы голос не выдал ее страха. Когда она заговорила, голос ее прозвучал звонко и ясно:
– Нет!
Девушка ждала, что он сделает. Он все равно это сделает. Джорджина ничуть не сомневалась, что он ее все-таки поцелует. Он был из тех людей, которые всегда берут то, что хотят.
Еще секунда – и Эйкен подхватил ее на руки и понес к незастеленной кровати. Девушку охватил ужас. На мгновение все поплыло у нее перед глазами; она почувствовала себя такой странно беспомощной, что не сдержалась и с губ ее от страха сорвался легкий вскрик. Эйкен бросил ее на кровать с такой силой, что она подскочила. Ошеломленная, Джорджина подняла на него глаза. Он стоял, нависая над ней; стоял и смотрел на нее пристально, как сам сатана. Джорджина ясно сознавала, что он достаточно силен, чтобы сделать с ней все, что угодно. Эйкен тоже понимал это. Джорджина могла прочесть эту уверенность в его взгляде.
– Ложись спать, Джорджи.
Эйкен накинул на нее одеяло.
Девушка смотрела на него, ожидая, что он сделает дальше. Ей не верилось, что он может оставить ее одну. И тут вдруг Джорджина вспомнила, что она не одна. Эми!..
Девушка села.
– Что с Эми?
Эйкен посмотрел на нее.
– Калем спас ее.
– Где она?
– Она с ним. Точно так же, как ты со мной.
В ногах кровати Эйкен взял свои ботинки и сунул в них ноги, затем, пройдя через комнату, отпер дверь. В дверях он обернулся, ухватившись рукой за косяк:
– И не вздумай больше делать никаких глупостей. Отсюда не убежишь.
Я люблю, чтобы мужчины вели себя по-мужски, чтобы они были сильными, оставаясь при этом детьми.
Франсуаза Саган
Еще как убежишь!
Джорджина с силой затянула последний тугой узел на самодельной веревке. Она связала ее из рубашек Эйкена. Джорджина встала и прошла через комнату к окну.
Осмотрев каменистую землю внизу, девушка обернулась, прикидывая длину веревки, и все же не могла определить, достаточно ли длинной она получилась. Нужно проверить; вернувшись к окну, она с силой потянула за раму.
Рама оказалась тяжелая, она разбухла от сырости. Джорджина подняла ее, и при этом окно громко скрипнуло. Девушка замерла, выжидая, желая удостовериться, что никто ее не услышал. Открыв окно, Джорджина высунулась и спустила наружу связанную из рубашек веревку. Конец ее упал, едва не доходя до земли.