Алекс внимательно наблюдал за выражением ее лица. Оно уже не было безучастным, и в нем была не только неприязнь, но что-то еще, какое-то иное чувство угадывалось в нем, чувство, которого сама она, возможно, не осознавала.
— И он ничего не предпринимал, — спросил Алекс, — чтобы как-то устроить вашу судьбу? После того как потратился на ваше образование?
— Он предложил мне выгодное замужество, — ответила Шерон. — Но если бы я согласилась, я бы на всю жизнь осталась висеть между небом и землей. Вряд ли он когда-нибудь сможет понять меня. Он подходит к этим вещам просто — считает, что для счастья нужен только покой и достаток. По-моему, он очень ограниченный человек.
Алекс смутился, вспомнив, что недавно предлагал ей стать его любовницей. Он сам заслуживает этой характеристики. Он тоже предлагал ей достаток, тоже хотел подвесить ее между небом и землей.
— За кого же он предлагал вам выйти замуж? — спросил он, откашлявшись.
Ее губы дрогнули в улыбке, но в этой улыбке не было радости.
— За Джошуа Барнса, — ответила она.
Это было похоже на удар под дых. Ограниченный человек — так она охарактеризовала Фаулера? Да он просто полный идиот, если предлагал своей дочери брак с Барнсом!
И тут еще одна догадка вспыхнула в уме Алекса.
— Скажите, почему вы пошли работать на шахту? — спросил он. — Ведь ваш дед и ваш дядя, насколько я знаю, работают на заводе. Работа на шахте, как я понял, считается менее престижной, чем на заводе. Худшую участь, чем ваша, трудно себе представить.
— У меня не было выбора, — ответила Шерон.
— Это Барнс отправил вас туда? — спросил Алекс.
— Он сказал, что другой работы нет, — ответила она. — Мне оставалось согласиться или уйти ни с чем. И я согласилась.
— Ваш дедушка разве не в состоянии был помочь вам? — спросил Алекс.
Шерон посмотрела на него твердым взглядом.
— Я выросла в достатке, — ответила она ему. — И людям, которые привыкли каждый день бороться с лишениями, казалось, что у меня было более счастливое детство, чем у моих сверстников. Мне хотелось доказать, что я такая же, как они, доказать это родственникам, соседям и самой себе.
Алекс задумчиво молчал, пытаясь понять, что должна была пережить эта женщина. Пытался представить, что стало бы с ним, если бы вдруг, в силу каких-то обстоятельств, он лишился бы своего состояния, всех своих владений и вынужден был пойти работать на шахту, впрячься в тяжелую тележку и с утра до вечера таскать ее в мрачной темноте подземелья. Его дух был бы сломлен раз и навсегда. Шерон же не просто выжила — она сохранила достоинство. В ее взгляде нет и тени униженности или жалости к себе.