Алекс весело рассмеялся.
— Я думаю, для начала больше чем достаточно, — сказал он. — А может быть, нужно построить жилые дома, чтобы люди не жили в такой тесноте?
— Ах да! — воскликнула Шерон. — Разумеется!
— Придется мне ввести для тебя должность управляющего прожектами, — пошутил Алекс.
— Ты на самом деле хочешь сделать что-то из того, что я тут наговорила? — спросила она.
— Не что-то, а все, что смогу, — ответил Алекс. Он понимал, что значит это его обещание. Он принимает на себя обязательство положить на Кембран все свое время и все свои силы. Теперь ему уже не спрятаться за отговоркой, что он приехал сюда ненадолго. Если он и в самом деле берется за преобразования — а он берется за них! — значит, на долгие годы Кембран становится ему домом.
Куда делось чувство, тяготившее его в первые дни пребывания здесь, когда он ощущал себя пришельцем на чужой планете? Теперь совсем иное чувство переполняло его душу — чувство сопричастности происходящему и этой земле, чувство родины.
Он дома.
И здесь он нашел свою любовь.
— Но почему, Александр? — спросила Шерон.
— Потому что я так хочу, — ответил он, — и потому что я могу это сделать.
— Ты делаешь это ради меня? — Ее голос был таким тихим, что он едва разобрал ее слова.
— Отчасти, — сказал он. — Но не только. Отчасти, Шерон, я делаю это ради тебя. Я полюбил долину, этот город и этих людей — но в моем сознании они неотделимы от тебя.
— Мне пора идти, — сказала Шерон, отрывая голову от его плеча и вставая.
Алекс встал вслед за ней, взял ее руки в свои и поцеловал сначала одну, потом другую.
— Я тоже почти не спала сегодня, — призналась она тихо. — Я просыпалась несколько раз, долго ворочалась и не могла уснуть. И ты мне снился.
Алекс улыбнулся.
— Назови меня так, как называла в горах, — попросил он.
— Кариад? — Она удивленно подняла брови и вспыхнула. А потом посмотрела на его губы и прошептала: — Кариад.
Он нежно поцеловал ее.
— Я должна идти. — Она высвободила свои руки. Алекс проводил ее до двери и, выпустив, долго смотрел ей вслед, пока она проходила через холл, пока сбегала по ступеням парадного крыльца, пока дворецкий не закрыл за ней дверь.
Боже праведный, он любит ее. Любит ее тело, ее ум, ее душу. Любит ее. Однако их отношения до странности сложны и запутанны. Она не желает быть его любовницей и в то же время не отвергает его совсем, допускает такое, что изредка они смогут быть вместе и любить друг друга. Они не стали любовниками, но она позволяет ему целовать себя и желает этих поцелуев. Желает любить его и называть любимым.
Какая она щедрая женщина, эта Шерон Джонс! Ночью в горах она отдалась ему, не задумываясь о том, что получит взамен. И теперь щедро дарит ему свою любовь — да, это любовь, — не требуя взамен даже покровительства. Ей нужна только уверенность в нем, вера в чистоту его помыслов. Ей не нужны алмазы и изумруды, как она сказала. Ей нужно верить ему.