Шерон стряхнула с себя оцепенение и, закрыв дверь, посмотрела на бабушку.
— Господи! — испуганно вымолвила Гвинет. Она сидела за столом едва дыша, прижимая руки к груди.
— Это, наверное, проделки Барнса, — сказала Шерон. Ей не хотелось раньше времени расстраивать бабушку, да и та очень рассердилась бы, если б узнала, что ее внучка ходила ночью в горы. — Сегодня утром я чуть не сбила графа с ног — я налетела на него, когда он осматривал шахту. Неужели он хочет уволить меня? Но ведь он мог бы сделать это и через Барнса. — Она вздохнула. — Ума не приложу, что ему нужно?
— Не ходи, — сказала Гвинет, глядя на нее круглыми от страха глазами. — Сиди дома, дочка. Дед вернется, и я пошлю его выяснить, в чем дело.
— Нет, — покачала головой Шерон. — Он вызывает меня, и я пойду сама. Я сама должна узнать, что ему нужно. Может, и нет ничего серьезного и мы потом еще посмеемся над своими страхами. — Она попыталась улыбнуться.
— Не ходи, — повторила Гвинет. — Моя Марджет тоже думала… — Она всхлипнула и уронила лицо в ладони.
Шерон вздрогнула, услышав имя матери, и вдруг сообразила, чего испугалась бабушка.
— Ох, бабуля! — Она подбежала к бабушке и обняла ее за плечи. — Нет. Он же видел меня только один раз, и я была вся в угольной пыли, страшная как черт. — «И еще один раз в горах, когда он поцеловал меня», — подумала она. — Право, это смешно. И потом, ты же не думаешь, что я соглашусь…
— Мистер Барнс, — проговорила Гвинет, не поднимая лица. — Я боюсь, что это он послал за тобой. Ты ведь знаешь, какие они, англичане. Все они развратники. Ты отказалась выйти за него, и он тебе этого не простит. Да и этот граф наверняка такой же. Они хотят заманить тебя в замок и надругаться над тобой. Не ходи, дочка. — Она умоляюще посмотрела на Шерон. — Дождись деда, прошу тебя. Или сбегай узнай, дома ли отец Ллевелин.
— Нет, бабуля, я пойду. — Шерон ободряюще погладила ее по плечу. — В конце концов, не съест же он меня, правда?
— Тогда я пойду с тобой. — Гвинет решительно поднялась со стула и принялась развязывать тесемки фартука.
— Нет, бабушка, — твердо возразила Шерон. — Я пойду одна. Нельзя считать человека чудовищем только потому, что он англичанин и живет в замке. А кроме того, дедушка и дядя Эмрис рассердятся, если никого не будет дома, когда они придут. Кто их накормит?
— Скажи лучше, кто доведет их до кровати и стащит с них сапоги, — ворчливо заметила Гвинет и тяжело опустилась на стул. — Ладно, иди, дочка. Но если ты не вернешься через час-полтора, мы с дедом придем за тобой.
Теперь Шерон пыталась сообразить, в каком виде ей лучше отправиться в замок. Может, убрать волосы и надеть платье, в котором она ходит по воскресеньям в церковь? Это ее лучшее платье. Она с сожалением вспомнила сейчас о нарядах, которые покупал ей сэр Джон Фаулер и которые она оставила в доме матери. Хотя что это она? Ведь не собирается же она наряжаться для графа Крэйла. Глупо прихорашиваться, когда тебя собираются выгнать с работы или подвергнуть унизительному допросу. Шерон накинула на плечи шаль, поправила волосы и решительно прошла к двери, чувствуя спиной встревоженный взгляд бабушки. Выйдя из дома, она, подбадривая себя, гордо подняла голову, расправила плечи и направилась по улице.