– Что ж, это вполне возможно.
– Этого не случится, Рейнард, – спокойно произнес Генрих, и его голубые глаза стали еще голубее. – Я не допущу, что бы ни болтали Болдессар и его священник. Я не оставлю Ганлингорн беззащитным.
Рейнард кивнул, и в черноте его глаз проблеснула искра радостного предвкушения, смешанного с восторгом. Генрих про себя улыбнулся, подумав, что Рейнард любит драться.
– Когда ты снова встречаешься с леди Роной? – спросил Генрих.
– Через два дня в «Черном псе».
– Постарайся узнать у нее, кто этот священник. Его настоящее имя, имя Жан-Поль мне ни о чем не говорит. И почему он объединился с Болдессаром, чтобы меня погубить. Он явно кто-то из Шато-де-Нюи. Я в этом уверен. Но кто?
– Замок Ночи, звучит угрожающе, – заметил Рейнард.
– Это всего лишь название, Рейнард. Имена не способны причинять вред.
Зато люди способны, с тоской подумал Генрих.
– А что мне сказать Роне, милорд? Она будет ждать от меня информации.
Генрих задумался.
– Скажи, что я собираюсь возвращаться в Лондон. Пусть радуется, что ее отец одержал победу. Тогда она станет еще откровеннее с тобой.
– Я выполню вашу просьбу. Вы объясните леди Дженове суть происходящего?
Генрих надеялся самостоятельно выпутаться из создавшегося положения и разрешить проблему до того, как Дженове станет что-либо известно.
– Предоставь леди Дженову мне, Рейнард.
– Как пожелаете, лорд Генрих.
Рейнард ушел, оставив Генриха наедине с холодным, мрачным океаном. Щурясь от колючего соленого ветра, он окинул взглядом горизонт. Да поможет им Бог разрешить все в ближайшее время и спасти Дженову. А также сохранить его тайну.
Он закрыл глаза и представил ее. Ее спокойную красоту в большом зале и неистовую красоту в его объятиях. Генрих недавно обнаружил, если не видит ее достаточно часто, то в его груди открывается зияющая пустота. Возникает чувство потери.
Дженова смотрела на него как-то по-особому, менялось даже выражение ее лица. Дженова считала его красивым, сильным, благородным, доверяла ему, считалась с его мнением. Это придавало ему силы. Только теперь он это понял. Ее отношение к нему составляло смысл его жизни.
Если ей станет известно его прошлое, она отвернется от него. Генрих в этом не сомневался. И прогонит. Генрих представлял себе, как изменится при этом выражение ее лица, сколько презрения будет в ее взгляде. С другой стороны, если он сейчас уедет, то подвергнет ее смертельной опасности. Кто его враг? Кто этот священник без лица? Генрих не знал, но перебирал в памяти имена людей, подходящих на эту роль. Однако все они, как он полагал, уже мертвы. Этот монстр, Тару. Мог ли это быть он? Или кто-либо другой. Их лица скрывала мгла прошлого, воспоминания о них были стерты из памяти, чтобы Генрих мог жить дальше. Слишком велик был груз, и, чтобы вернуться к нормальному существованию, ему пришлось предать прошлое забвению. Порой он верил, что и впрямь забыл, когда не вспоминал о прошлом сутками или неделями.