– О чем задумалась?
– О том, что люблю тебя, – выдохнула она, и его прекрасные зеленые глаза потемнели. Молча взял ее руки и приник к ним губами. Потом цент исчез в его длинных перстах, а через неделю он принес ей ту монету, оправленную изящной филигранью из золота, которую изготовил собственноручно. На обороте он выгравировал надпись: «Любимой Аманде от Дерека. 25 июля 1989».
Печально улыбаясь, Аманда вспомнила как Дерек ринулся в мир искусства для великих свершений, а она не последовала за ним. Через несколько месяцев от их отношений остались лишь горечь отчуждения да обида.
Бездумно опустила кулон меж грудей. Подойдя к окну, принялась наблюдать, как конные экипажи мерно ползут по булыжной мостовой. Были среди них открытые, довольно щегольские, и с крытым верхом, более степенные. Появлялись и верховые, что то и дело окликали своих знакомых, привставая в стременах. Дамы, наряженные по последнему слову моды, семенили крохотными шажками в сопровождении прилично одетых служанок; другие их служанки, которым меньше повезло, прокладывали путь своим повелительницам.
Аманда в изумлении покачала головой, – какой поразительно правдоподобный мир сумела она выдумать в состоянии временного помешательства! И вдруг похолодела – что значит «временного», как долго суждено ей пребывать в этом состоянии? Она всегда считала, что время – объективная сущность даже для таких явлений, как сновидения и грезы. Исходя из привычных представлений о реальной жизни, она в Англии эпохи Регентства уже часа два-три, но, может быть, с тех пор, как потеряла сознание в церквушке, время растянулось, и в действительности прошло не больше нескольких секунд. Ее охватило неудержимое желание выбраться из этого навязчивого видения. Если снова лечь в постель и забыться настоящим сном, то можно, наверно, проснуться опять в часовне Гросвенор, а лучше бы – в своем гостиничном номере.
Но с другой стороны... Аманда широко улыбалась, шагая к кровати. Подойдя, высоко задрала ногу и поставила на вязаное покрывало – улыбка стала еще шире: никогда прежде ей не удавалось такое, обязательно падала навзничь.
Итак, создала свой собственный мир, где цела, невредима, в полном здравии и на целых шесть лет моложе. А как красива, богата да избалованна – говорить нечего. Усевшись на край кровати, вытянула ноги прямо перед собой и пошевелила пальчиками. Если повезет, то этот чудный вымысел будет длиться, пока Аманде Бридж не стукнет девяносто; она будет так же богата и избалованна, хотя уж не так молода и красива. А потом Аманда Маговерн очнется в Лондоне двадцатого века, потеряв какие-то секунды из своей реальной жизни.