Би прошла в гостиную и стала со страхом наблюдать за разбушевавшейся стихией через большие окна. С гор стекали потоки воды, образуя небольшие реки, а ветер вырывал деревья с корнем. На глазах у Би наклонилась и упала огромная пальма. Би решила, что это последствия землетрясения. Она взяла книжку, свернулась калачиком на диване и попыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Ее терзал страх за Леона.
Она пробовала убедить себя, что волновалась бы за любого человека, застигнутого в пути ураганом. Но в глубине души она знала, что за этим беспокойством стоит нечто большее. Ей не хватало Леона в постели этой ночью, когда она так хотела забыться в его объятиях.
То, что он вдруг назвал ее Би вместо Фиби, должно было бы наполнить ее чувством триумфа. Ведь, в конце концов, он произнес то имя, которое она сама предпочитала. Но вместо радости у нее возникло подозрение, что он, наверное, уже устал от нее...
Подозрение переросло в уверенность, когда в час дня горничная сообщила Би, что ленч для нее сервирован.
Поев в одиночестве, Би отправилась бродить по огромной вилле, и эхо от ее шагов было единственным звуком, нарушавшим тишину. За последние несколько часов Би пережила все – от страха за Леона до злости и... безысходности.
Если бы Леон испытывал к ней хоть какие-нибудь чувства, он бы позвонил, чтобы сообщить, где находится. С этими горькими мыслями Би вернулась в комнату для отдыха. Она выглянула в окно и увидела, что буря закончилась. Робкие солнечные лучи пробивались сквозь последние тучи, но лучи эти не коснулись сердца Би. Там царили уныние и дурные предчувствия.
Она любила Леона, и ей показалось, что тот поцелуй на берегу, у Скалы Афродиты, был чем-то особенным – обещанием и признанием в любви. Би показалось, что Леон испытывает к ней такие же чувства, как и она к нему. Но двадцать четыре часа спустя он ушел, впервые оставив ее спать в одиночестве. И сегодня снова...
Леон появился в три часа.
– Я был уверен, что найду тебя здесь. – С этими словами он вошел в комнату. В своем безупречном темном костюме он выглядел, как всегда, впечатляюще мужественным, но проведенная на ногах ночь не могла не сказаться на нем. Би увидела темные круги у него под глазами, заметила углубившиеся складки в уголках твердых губ. Леон на секунду прикрыл глаза и потер переносицу.
– Где же мне еще быть? – резко ответила Би, стараясь изо всех сил не обращать внимания на то, как он измучен. – Ты же запретил мне уезжать, помнишь? – После этого напоминания, высказанного холодным тоном, в комнате повисла напряженная тишина. Леон смотрел на нее сверху вниз с явным раздражением, которое выдавали его напряженно сжатые губы.