Она повернула в другой коридор, слабое освещение которого указывало на то, что им редко пользовались, здесь горело всего несколько свечей, для безопасности огороженных стеклянными щитками, их света хватало лишь на то, чтобы проходящий по коридору не споткнулся.
Дженива чувствовала, что погружается в таинственную неизвестность, и наслаждалась уединением, а также возможностью поразмяться. Даже в Танбридж-Уэллз, связанная представлениями Эстер о приличиях, она не всегда могла ходить в лавочки, церковь и библиотеку, а за прошедшие несколько дней все ее прогулки ограничивались переходами из кареты в гостиницу.
Дженива заходила в коридоры, чем-то заинтересовавшие ее, и шла по ним быстрыми шагами, размахивая руками, пока не избавилась от мрачного настроения. Очевидно, у нее просто была потребность двигаться. Сердце стучало, лицо горело. Она остановилась и, раскинув руки, попыталась дотянуться до стен, остававшихся еще далеко, затем до тускло освещенного потолка, после чего пошла дальше, жалея лишь о том, что завтра нахлынет поток гостей и заполнит весь дом.
Впрочем, что за неблагодарность! Дженива с таким волнением ожидала светского вечера в этом великолепном доме, а теперь ей хотелось побыть одной. Она так стремилась вырваться из дома Эстер, а сейчас почти желала снова оказаться там, где все неприятности были ей хорошо знакомы.
Размышляя об этом, девушка пошла дальше. К тому времени, когда кончилось ее детство, она уже устала от полной лишений жизни на корабле. Даже самые лучшие корабли имели вонючие трюмы, где, если вам везло, томились несчастные животные, которые обеспечивали команду молоком и мясом во время плавания. Перевозка кавалерийских лошадей была еще ужаснее.
Во время длительного плавания пищи всегда не хватало, а иногда она оказывалась почти несъедобной. Ей каждый день приходилось вытряхивать жучков из галет и соскабливать плесень с сыра.
Жуки. Дженива со злостью подумала об Эшарте.
В тихую погоду море выглядело прекрасно, но в ветреную становилось адом. Тогда на корабле не оставалось сухого места, и те, в чьи обязанности не входила борьба со штормом, прятались по углам, страдая от накатывающих на корабль морских волн.
По сравнению с этим жизнь на берегу — совсем другое дело. С бездумным эгоизмом молодости Дженива иногда жалела, что долго нет сражений, ибо тогда их с матерью оставляли в ближайшем порту. Часто она мечтала о постоянном доме в Англии, пока судьба не предоставила ей его. Когда умерла мать, отец вышел в отставку, и они поселились в приятном домике вблизи Портсмута.