Она вдруг осознала, как громко звучит ее голос, и зажала рот рукой.
— Ну прямо уж совсем. — Маркиз по-прежнему сохранял возмутительное спокойствие. — Лучше уж я женюсь на вас, чем дам себя повесить.
Дженива попыталась вразумить его:
— Это не игра! — Она сделала шаг, но он преградил ей дорогу и взял за плечи.
— Так вы все еще заявляете, что не хотели этого прежде и не хотите теперь?
Ложь унизила бы ее. Опустив глаза, она призналась:
— Нет. Но я не хочу оказаться в ловушке. Из вас выйдет не муж, а настоящий дьявол.
Его передернуло… или это был гнев?
— Наверное, вы правы. — Маркиз отступил, давая дорогу, затем достал из кармана гинею и протянул ей.
Они заключили сделку, и она не видела причины для возмущения; однако ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не швырнуть монету или не дать ему пощечину.
Взяв гинею, Дженива опустила ее в карман.
— От имени Чарли благодарю вас, милорд.
— Этого хватит на пару конфет для него. — Он церемонно протянул руку: — Пойдемте, мисс Смит. По-моему, я слышал гонг, приглашающий к обеду.
Неужели она совсем перестала замечать, что происходит вокруг? Ей отчаянно захотелось, не обращая на него внимания, ускользнуть из комнаты, убежать к себе и спрятаться там. Увы, ни то ни другое ей не поможет. Лучше показать ему, что он не так уж сильно ее взволновал.
Она подала Эшарту руку, запрещая себе ощущать его прикосновение, и позволила ему вывести себя из комнаты.
Ведя Джениву вниз по лестнице, Эшарт старался вернуть самообладание, без чего он не мог противостоять Родгару. Он рано проснулся в роскошной спальне, которая нашлась для него, несмотря на его неожиданный приезд, и вдруг почувствовал необходимость сбежать. Он нашел конюшни и, оседлав свою лошадь, отправился объезжать имение, казавшееся прекрасным в это морозное утро.
Весь этот красивый пейзаж, все классические красоты он воспринимал как насмешку. «Смотри, что я могу себе позволить, — словно говорил ему Родгар, — а вот ты этого не можешь».
Черт бы побрал его бабку, всадившую столько денег в войну с Маллоренами. Черт бы побрал его самого за то, что он позволял бабке действовать, как ей хотелось. По крайней мере последние пять лет он мог бы лично решать свои дела, но не настаивал на этом и также не противоречил ей, когда она заставляла его блистать при дворе.
Бриллиантовые пуговицы, черт побери!
Он придержал Зампиру и оглядел владения своего кузена. Впечатляющее зрелище, и все устроено со вкусом, но для себя Эш хотел бы несколько другого. Он желал бы иметь тучные поля и арендаторов и дом, в котором по углам от сырости не осыпается штукатурка.