Он выслушал ее с вниманием и оттенком уважения.
– Это действительно надо учитывать. Большинство нормандцев не стали бы беспокоиться по такому поводу. Обычно они предоставляют людям самим выпутываться, как те сумеют.
Мадлен увидела, что муж одобряет ее и даже восхищен ею. Она воспрянула духом.
– Я думаю, нам следует спросить жителей деревни на одном из их собраний. Сход, так они его называют?
– Да. – Он изучал ее, отхлебывая вино из кубка. – Ты не боишься стать немного англичанкой, спрашивая мнение крестьян?
– Я и есть англичанка, – сказала она твердо. – Здесь мой дом.
Он снова выпил. Мадлен подняла свой кубок, лихорадочно подыскивая новую тему для разговора.
– Как твоя рука? – спросила она.
Как только стало очевидно, что рана его заживает, Эмери сам перевязывал себе руку. Но сегодня он в первый раз надел браслет. Шрамы несколько исказили рисунок, но был ясно виден олень с прекрасными ветвистыми рогами. Когда-нибудь его узнают.
Она затаила дыхание. Ее превосходная работа может привести его к смерти. Неудивительно, что он не хотел, чтобы рану зашивали.
– Она заживает хорошо, – сказал он.
– Тебе не больно носить браслет?
– Нет.
Мадлен глубоко вздохнула.
– Если бы я не зашила рану, рисунок был бы уничтожен.
Их глаза встретились.
– Так бы оно и было.
Мадлен облизала пересохшие губы.
– Это можно переделать, – осторожно сказала она.
Он не стал притворяться, что не понял.
– Я мог бы порезаться ножом или неосторожно прислониться к раскаленному железу в кузнице. Но я должен принять свою судьбу.
– Что ты этим хочешь сказать? – раздраженно спросила она. Страдания в результате несчастного случая – ничто по сравнению с тем, что ожидает Золотого Оленя, если он будет разоблачен.
– Англичане разделяют взгляды викингов на рок, Мадлен. Судьбу нельзя изменить. Наш выбор состоит лишь в том, встретить неизбежное с честью и отвагой или опозорить себя, пытаясь ускользнуть.
– Но ты нормандец, не только англичанин.
Она произнесла это как вызов. Он опустил взгляд на свой кубок и медленно перевернул его.
– Разве?
Ледяная дрожь пронизала ее при таком признании вины.
– Лучше бы тебе быть им.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Не слишком-то мудро угрожать мне, Мадлен.
– А тебе не приходит в голову, что и у меня есть чувство чести? И достаточно отваги, чтобы поступать так, как я считаю правильным?
Он остался спокойным.
– И тебе это удается?
– Я молю Господа, чтобы он дал мне сил.
Эмери глубоко вздохнул.
– Я тоже. Прежде всего я хотел бы видеть в жене такие качества, как честь и отвага.
Мадлен бросило в жар. Он вплотную подошел к вопросу, который ее интересовал, – их взаимные чувства друг к другу.