– Я думал, тебя порадует возможность привести все в порядок.
– У меня и так полно дел.
Эмери увидел, как у отца от раздражения задергался уголок рта, и приготовился к схватке, но граф Гай только сказал:
– Я бы многое дал, чтобы узнать, что происходит у тебя в голове. Терпение короля не бесконечно.
– Вряд ли он собирается изгнать меня за нежелание жениться на Мадлен де Л'От-Виронь.
Граф Гай глубоко вздохнул.
– Эмери, что тебя беспокоит? Я бы предпочел думать, что это любовь. Но если тебе дорога другая, скажи об этом королю. Он любит свою королеву и простит тебя. В противном случае что ты сделаешь? Вильгельм – твой любящий крестный отец. Но он также герцог, а теперь и король. Если ты не будешь служить ему, ты потеряешь его расположение.
– Я служу ему.
– Посмотри на меня, – сурово сказал граф Гай, и Эмери взглянул отцу в глаза. – Ты служишь ему, когда считаешь нужным. А это нехорошо. Если королю понадобится твоя земля, ты должен отдать ее. Если король захочет твою правую руку, ты отдашь ее тоже. Или твою жизнь, или жизнь твоих сыновей. Раз он хочет, чтобы ты женился на Мадлен де Л 'От-Виронь, ты должен сделать это.
Отец и сын в молчании смотрели друг на друга под щебет птиц и отдаленное мычание скота.
– Он не просил об этом, – наконец произнес Эмери.
– Если бы он попросил, ты был бы обязан жениться.
Эмери отвернулся и тяжело вздохнул.
– Может быть, она не захочет меня.
– Тогда так тому и быть. Не тебе пытаться решить исход дела.
Эмери насмешливо скривил губы.
– Тебе не кажется, что король уже так и сделал? Стивен и Одо…
– Это его право.
Эмери поднял к лицу сжатые кулаки, затем опустил их.
– Вы не понимаете, чего просите. В этом браке не будет счастья.
– Тогда скажи, что происходит. – Спустя мгновение граф Гай спросил: – Почему ты это делаешь? У тебя нарыв?
Эмери потирал метку на тыльной стороне правой ладони. Вряд ли он мог объяснить, что эта отметина была его смертным приговором. Он снова повернулся к замку, чтобы избежать расспросов своего проницательного отца.
– Если я должен обхаживать мадемуазель, мне лучше вернуться.
– Только учти, – остановил его голос графа Гая. – Ни одна женщина в здравом уме не выберет Стивена или Одо вместо тебя.
Когда лорд Эмери не вернулся на свое место возле нее, Мадлен оказалась вынуждена вести разговор с королем, хотя слушала пение еще одного искателя своей руки, того, за которого собиралась выйти замуж. У него был очень приятный голос.
Тогда почему ее мысли постоянно возвращались к той, другой песне, полной насилия и смерти? Певец перенес ее на поле битвы, так что она почувствовала запах крови и услышала боевые возгласы и предсмертные крики.