Белль подобрала юбки и стала выбираться на дорогу. Платье Линн из серого муслина – цвет, который Белль терпеть не могла – зацепилось за сломанный сук. Не заметив, она шагнула вперед, тонкая ткань затрещала и порвалась.
– Ах, черт, – Белль сдернула накидку, наброшенную на плечи, и обернула вокруг талии. Продолжая чертыхаться, девушка выбралась из канавы, подвернула каблук и чуть было не упала, но в последнее мгновение сумела сохранить равновесие. С губ сорвалось ругательство, совершенно неприемлемое для леди. Она посмотрела на пустынную дорогу в направлении, в котором исчез Тревис.
– Надеюсь, Тревис Браггетт, ты проиграл сегодня в карты! – выкрикнула она. – Надеюсь, ты много проиграл. – Топнув ногой, Белль повернулась и, ругаясь и спотыкаясь на каждом шагу, продолжила путь до города. Не совсем таким образом она планировала провести остаток ночи.
* * *
Трейс лежал на кровати, уставившись в балдахин над головой. Комната тонула во мраке, лампа была погашена, шторы плотно задернуты, чтобы не проникал лунный свет. Он не мог видеть балдахин из темно-синего шелка, затканного узором в виде солнца с лучами, но это не имело значения. Он думал не о шелковом пологе, а о прекрасной женщине с платиново-золотыми волосами.
Уголки рта поднялись в легкой улыбке. После гибели Майры ему и в голову не приходило серьезно думать о другой женщине, несмотря на все старания матери. Но после ужина с Белль в городе и поездки в экипаже до плантации, он не мог думать ни о ком другом. Улыбка стала шире при воспоминании, как с первого взгляда Белль ему совершенно не понравилась. Девушка показалась слишком прямолинейной, слишком откровенной, даже немного бесстыдной, но, возможно, она просто нервничала. На следующий вечер в ресторане отеля она вела себя как настоящая леди. И когда он помогал ей садиться в экипаж, отчаянно хотелось заключить ее в объятия.
Долгий вздох слетел с губ Трейса. А сейчас Белль спала в нескольких шагах от него, в другом конце коридора. Он закрыл глаза и представил, как она сейчас выглядит. Длинные волосы разметались по белой подушке, словно серебристые нити поверх нетронутого, девственной белизны снежного покрова, густые ресницы прикрывают глаза, которые нельзя назвать ни голубыми, ни зелеными, а только зачаровывающей комбинацией обоих цветов, гибкое стройное тело укрывают только тонкий пеньюар и простыня…
Трейс спустил ноги с кровати и встал. Каждый мускул налился силой и изнывал от обжигающего желания. Он подошел к окну, раздвинул шторы, отдернул кружевные занавески, закрепил их за специальные крючки и поднял оконную раму. В ночном воздухе еще ощущалась жара ушедшего дня, но со стороны реки дул слабый ветерок, и Трейс почувствовал, как стало легче разгоряченному телу. Он вдохнул полной грудью насыщенный ароматами ночной воздух и сразу же распознал знакомые запахи цветущего жасмина, магнолий и кизила. Трейс отодвинул задвижку на скрытой двери, вышел в галерею и остановился у перил. Взгляд бесцельно бродил по раскинувшейся перед ним местности, наслаждаясь залитым лунным светом пейзажем.