Приподняв юбки, Харриет пробралась сквозь древнюю тисовую живую изгородь, которая нуждалась в обрезке, и очутились на поляне, с которой открывался хороший вид на дом. Изучая эту древность времен королевы Елизаветы, она припомнила, как часто пыталась воссоздать атмосферу старинной тайны, набрасывая беседку леди Аделы, монастырь или даже Белл-коттедж. Ей никогда это не удавалось, и теперь она знала почему. Ни одно из этих мест не было по-настоящему старинным или по-настоящему заброшенным. А теперь перед нею был дом, где люди жили в течение двух с половиной веков и который они покинули. Дом не был зловещим или неприветливым, и все же он напоминал дом с привидениями, словно бы мужчины и женщины из далекого прошлого внимательно прислушивались в тишине к звукам жизни, чтобы еще раз начать все заново.
На дороге у нее за спиной появилась Джулия; она прошла через проем в изгороди и принялась искать цветочные сокровища на заросших клумбах заброшенного сада.
Харриет уселась на старую каменную скамью и принялась трудиться над композицией. Грубая черная ветка тиса на переднем плане станет обрамлением ее картины. Потом, если ей удастся правильно соблюсти перспективу, глаз должен будет пройтись по темным линиям огороженного сада, прямо к дому, который нужно будет нарисовать в отдалении, как будто он не вполне существует физически, а больше похож на поэтическое видение из прошлого. Теперь, когда она вгляделась в ландшафт более внимательно, она заметила протоптанную в жесткой траве и сорняках дорожку – видимо, более короткий путь между полями и фермой. А что, если нарисовать еще и фигуру человека? Харриет карандашом набросала легкий силуэт, снова посмотрела на дорожку и... едва не свалилась со скамьи.
Фигура и в самом деле появилась – правда, в другом проеме изгороди – и шагала по заросшей травой дороге, направляясь как раз туда, где Харриет была намерена ее поместить. Это был стройный молодой человек, одетый в грубую хлопковую блузу и рубчатые плисовые брюки. Солнечный свет запутался в его волосах, цветом похожих на зрелую пшеницу. Он двигался нетерпеливой, пружинистой походкой, которую она узнала бы из тысячи.
– Верни!
Он застыл на месте, внимательно посмотрел на нее и повернул назад, словно собираясь бежать в укрытие. В ту же минуту с другой стороны от него появилась Джулия.
– Господи боже, Верни! Что вы здесь делаете?
Пойманный в ловушку между ними двумя, Верни совершенно смутился, видимо решив, что за ним специально охотились, потому что со злостью обратился к Джулии:
– Кто сказал вам, где меня искать? Почему вы не можете оставить меня в покое?