Если она полагала, что неприкрытая правда поможет разрядить атмосферу, то, как скоро выяснилось, была более чем не права.
Лицо Блейдсдейла потемнело от ярости. Констанс увидела, как суровая маска самообладания исчезает и обнажается душа, терзаемая неприкрытой злобой. А затем отец отвесил ей тяжелую пощечину. Голова ее мотнулась, из глаз посыпались искры. Но все же она сумела не потерять сознания.
– Неблагодарная дрянь, – проговорил он с уничтожающим презрением. – Если бы не я, твоя мать была бы заклеймена как шлюха, а ты осталась бы незаконнорожденной, без имени, без прав. Так что будь добра, научись придерживать свой язык и делать то, что прикажут. А если ты и дальше станешь упираться и противиться браку с Альбертом, впереди тебя ждет только одно – приют для неизлечимых помешанных, в стенах которого ты и закончишь свою жалкую и недолгую жизнь. Потому как только помешанная посмеет ослушаться своего любящего отца, ведь так, Констанс? Не сомневайся, одного моего слова будет достаточно. Так что ж, я понятно объяснил тебе положение дел?
Констанс, еще не совсем пришедшая в себя после жестокой и внезапной пощечины, усилием воли подавила тошноту. Потрясенная неожиданными откровениями, но не запуганная, она подняла глаза на человека, объявившего, что он ей не отец.
– Вы можете быть уверены, что я поняла вас как нельзя лучше, – сказала она, удивляясь тому, как твердо прозвучал ее голос, хотя внутри у нее все дрожало. Она заставила себя спокойно подняться. – Несомненно, мне следует поблагодарить вас за вашу откровенность. Вы наконец открыли мне причину, почему я никогда не испытывала к вам чувств, даже отдаленно напоминающих дочернюю привязанность. Больше мне не нужно будет подавлять в душе отвращение, которое я всегда к вам испытывала. – И она с подчеркнутым благонравием сложила руки на животе. – А теперь, если вы не имеете больше ничего сказать мне, милорд, я хотела бы вернуться в свою комнату, дабы обдумать предложение капитана Синклера.
Блейдсдейл вперил в нее свой тяжелый, невыразительный взгляд. Какое-то мгновение казалось, что она перегнула палку, и Констанс собрала все свое мужество, готовясь к тому, что ярость графа сейчас обрушится на нее.
Но внезапно привычная маска сурового самообладания вновь появилась на лице Блейдсдейла.
– До приезда Альберта у тебя будет некоторое время, чтобы подготовиться к свадьбе, – объявил граф бесстрастно. – Вас обвенчают по специальному разрешению без оглашения еще до исхода дня. До того момента ты должна оставаться в своей комнате. Чем скорее ты смиришься с тем, что тебе предстоит стать миссис Альберт Синклер, тем скорее получишь некоторую свободу. Могу предположить, что после того, как вас обвенчают и Альберт выполнит по отношению к тебе свой супружеский долг, ты сможешь считать, что Альберт Синклер более к тебе претензий не имеет. Возможно, он даже позволит тебе вернуться к твоей тете Софи.