— Мадам, я не хочу огорчать вас, но я должен получить ответ, которого жду уже двадцать шесть лет.
Она поднесла чашку к губам, пытаясь найти способ избавиться от вопросов Ивертона. Но он был герцогом и не привык к тому, чтобы ему отказывались отвечать.
— Вы знаете, почему Элиза уехала во Францию. Она собиралась навестить одну из кузин моего мужа. И я не вижу ничего предосудительного в том, что отправила ее туда до того, как она приняла ваше предложение.
Графиня, стараясь избежать его взгляда, взяла ложку и принялась размешивать сахар в своей чашке.
— Это ложь, мадам. — Он помолчал, затем, поднявшись, заходил взад и вперед по комнате. Повернувшись к ней спиной, он с грустью произнес: — Я любил Элизу. Я знаю, что она никогда не отвечала на мои чувства, но я все равно любил ее. И несмотря на то что вы сделали все, чтобы о ней все забыли, я никогда о ней не забывал. Ни ее улыбки, ни ее походки, ни зеленых глаз. Вы должны сказать мне правду.
Графиня похолодела. Каким образом он узнал?
Он повернулся к ней, и сердце графини бешено забилось. Герцог наклонился над столом и заглянул ей в глаза.
— Я спрашиваю вас в последний раз. Почему Элиза уехала во Францию?
Сжав губы, графиня лишь затрясла головой. Она не могла выдать позорную тайну дочери. Не выдала тогда, не выдаст и сейчас.
Он кивнул:
— Я так и думал. — Он сделал еще несколько шагов по комнате и остановился у двери, выходившей в сад, где ровными рядами выстроились цветущие кусты роз. — Ну, если вы отказываетесь ответить, поговорим о чем-нибудь другом. Вы приедете на мой маскарад?
Графиня покачала головой:
— Вы же знаете, я больше не выезжаю.
— Я надеялся, что в этом году вы сделаете исключение. Я очень бы хотел, чтобы вы встретились с одной молодой женщиной.
Наступила неловкая пауза, и графиня сказала:
— Какое мне дело до этих девчонок, выдающих себя за леди? Отчасти поэтому я мало где бываю. Сил нет смотреть на их ужимки и жеманные манеры.
— Думаю, в данном случае вы могли бы сделать исключение. — Он пристально и настойчиво смотрел ей в глаза.
— Это почему же? — резко спросила графиня, раздраженная этим разговором.
— Потому что это дочь Элизы.
С каждой минутой шум в доме становился все громче.
Мейсон посмотрел на потолок. Черт знает, что еще придумала эта женщина? За неделю своего пребывания в его доме она создала хаос.
А девицы! Она сотворила с ними чудо. Он заметил, что за последние три дня Беатрис выругалась всего два раза, и более того — оба раза выразила глубокое сожаление за оговорку. Уже прошли двадцать четыре часа, а Мэгги еще ничего не сломала, а Луиза даже предложила кузине Фелисити помочь с починкой белья.