— Вот что я думаю о советах леди Финч!
Оливия бросилась к камину, чтобы спасти письмо от огня, но было поздно — языки пламени уже пожирали его.
— Ну зачем ты это сделал? — спросила она с лукавой улыбкой. — Я как раз дошла до самого интересного места.
— До самого интересного?! — оживился маркиз.
Его жена захихикала.
— Она предлагает мне найти тебе любовницу!
Роберт схватил кочергу и предпринял несколько безуспешных попыток спасти обгоревшие листы бумаги.
— Почему же ты сразу не сказала? Этот совет стоит того, чтобы к нему прислушаться!
Жена ткнула его кулачком в бок, и он скорчил страдальческую гримасу. После чего оба разразились хохотом и покатились по ковру. Отдышавшись, Роберт наклонился и поцеловал Оливию. Прошло уже столько лет, у них уже четверо детей — а она по-прежнему остается для него единственной женщиной. Она была рядом с ним в последние годы войны, мужественно пережила тяготы последних сражений и отказалась покинуть его, когда Веллингтон снова призвал его на службу, чтобы в последний раз сразиться с Наполеоном — в битве при Ватерлоо.
И при каждом поцелуе — перед сражением или же у тихого домашнего очага — он как будто пробуждался к жизни, и его страсть к жене с каждым годом лишь усиливалась. Оливия Данверз, леди Брэдстоун, всегда была и навсегда останется второй половиной его сердца — и никакая любовница не сможет ему дать больше.
Она обвила руками его шею и прижалась к нему, и тела их сплелись на ковре в причудливый узор. Оливия почувствовала знакомое волнение, когда он задрал ее платье и стал поглаживать бедра. Тепло от камина приятно согревало обнаженные ноги, а руки Роберта прямо-таки обжигали.
— Ты запер дверь? — шепотом спросила она и оглянулась.
— Еще час назад, — ответил он, покусывая мочку ее уха.
— А чего же ты так долго ждал?
— Ждал, когда ты закончишь писать письмо Пимму.
— Он попросил меня расшифровать несколько посланий, перехваченных его агентом, — сказала Оливия, оправдываясь за потерянный час.
— А если бы я сделал вот так? — Он поцеловал ее грудь. — Это смогло бы убедить тебя в том, что Британская империя продержится часок без твоей лингвистической помощи?
Оливия засмеялась.
— О, ради этого я бросила бы в огонь все свои бумаги!
— Я тебе об этом когда-нибудь напомню, — сказал Роберт.
Он принялся ласкать жену, и она тихонько застонала. Потом вдруг приподнялась и стала расстегивать пуговицы на его бриджах — некоторые из них даже полетели в камин.
Роберт взглянул на жену с удивлением и спросил:
— Как я объясню это Бэббиту? — Он имел в виду своего камердинера.