Сыози улыбнулась, Бадди кивнул.
– Почему? – спросил Коул, не зная, что еще сказать.
– Мне всегда нравилось это имя, – спокойно пояснил Бадди.
– Не мели ерунды! – вмешалась Сыози. – Он это сделал потому, что ты был лучшим его другом, во всяком случае, он так считал.
– А почему вы мне не сообщили? Сьюзи и Бадди смущенно переглянулись.
– Сообщили, – ответила Сьюзи. – И даже попросили тебя быть его крестным.
Коул оперся о косяк. Нога снова заныла.
– Мне ничего не передали.
– А я что говорил? – Бадди явно торжествовал.
Сьюзи вынула из буфета пакетик с сухой смесью для оладьев.
– Я даже пару раз пыталась до тебя дозвониться, но мне отвечали, что ты очень занят и к телефону подойти не можешь.
А Бадди все-таки пустил его в дом.
– Я действительно от вас ничего не получал.
– Это, конечно, ужасно. Но тебе никто не мешал взять трубку и самому позвонить, – сказала Сыози.
Коула восхищало, а порой и раздражало в Сьюзи именно ее упорное желание говорить правду и только правду. А что тут возразишь, винить он может лишь себя. Фрэнк возвел вокруг него каменную стену, но Коул молчаливо на это согласился. Разве не так?
– Он был занят, – вступился за Коула Бадди.
Похоже, ему частенько приходилось оправдывать поведение Коула раньше, а сейчас он просто повторял свои доводы. А Сьюзи опять отказывалась принимать их во внимание.
– Не может человек быть так занят, чтобы у него не нашлось времени позвонить старому другу, – сказал Коул. Он не желал сейчас пользоваться природным добродушием Бадди.
И тут снова раздался громкий детский крик.
– Мне кто-нибудь поможет найти ботинки?!
– Иди ты, – сказала Сьюзи Бадди.
Он многозначительно посмотрел на нее:
– А ты в мое отсутствие веди себя прилично.
Она рассмеялась:
– Коул у нас уже взрослый. Он в состоянии за себя постоять.
Полгода назад Коул бы с ней согласился. Сейчас он был в этом совсем не уверен.
Бадди Чэпмен сидел на лавочке на заднем дворе. Он никак не мог прийти в себя. Надо же – открыл дверь и увидел на крыльце Коула. Он столько лет мечтал именно об этом, но со временем даже надеяться перестал. И вдруг – вот он, Коул, может, и не такой молодой и прекрасный, как прежде, но все же – Коул.
Проведя с ним пару часов, Бадди понял, что Коул приехал не ради прошлой дружбы, было ясно, что он чего-то ищет. Бадди вел себя деликатно, задавал вопросы, когда понимал, что Коул впадает в свою обычную задумчивость, слушал внимательно, если Коул начинал что-то рассказывать, однако так и не выяснил, что заставило его так неожиданно появиться здесь. Коул был грустен и потерян, и Бадди чувствовал, что злится на того или на тех, кто лишил Коула радости жизни.