Террил смотрела мимо него на витрину магазина, где три ангела из папье-маше радостно улыбались ей. Они мешали прохожим и стали привлекать внимание любопытных.
– Ты веришь мне? – спросил Джубал.
Ответа не последовало. Слезы, которые она упорно сдерживала целую неделю, рвались наружу.
– Хотя теперь это не имеет значения. Потому что можно забыть про Тесс, но то, что ты сказала… – Джубал отпустил ее. – Ты сказала мне тогда, в ту ночь, что веришь в меня. Ты заставила меня поверить в собственные силы. Но все оказалось враньем, – его лицо исказилось от боли. – Как только на нашу долю выпало первое испытание, ты первая отвернулась от меня, даже не выслушав объяснений. Теперь все изменилось, Рила. Я уже не тот. И я перестал верить в тебя.
– Террил! – по тротуару к ним спешила Тэнди. Террил смотрела вслед удаляющемуся Джубалу, чувствуя, как ее сердце разрывается от боли и горя.
Вечером того же дня, когда они остались наедине, Кэтрин спросила дочь:
– Мне кажется… что с тобой что-то происходит. Террил в смятении посмотрела на мать. Рыдания душили ее, но ей не хотелось огорчать Кэтрин своими проблемами.
– Тебя что-то беспокоит? – настаивала мать. – Скажи мне, что случилось?
– Мы расстались, мама, – прошептала Террил. – Я сильно обидела его, и он… – Она опустилась на край кровати рядом с матерью. – Я любила его.
Она чувствовала, как Кэтрин гладит ее по голове. Прикосновение ее руки было таким легким, совсем невесомым.
– Ну почему это произошло? В чем я виновата? – сдерживать себя она больше не могла.
– Не вини себя, Рила. Любовь творит чудеса. И если… если он действительно любит тебя, то вернется.
– Я верю тебе, мама, – вытирая слезы, сказала Террил. – Ведь любовь вернула мне тебя… Я не хочу, чтобы ты умирала, – чуть слышно прошептала Террил. – Я люблю тебя, мама.
Лицо Кэтрин просветлело, и она откинулась на подушки:
– Я боялась… что ты никогда не произнесешь этого. Никогда не бойся любить, Рила, даже если это очень больно. Любовь – это… все, что имеет значение, когда приходит время умирать…
– И она творит чудеса, – Террил с горечью повторила слова матери.
В следующую субботу неожиданно резко потеплело. День выдался замечательный. Солнце ярко освещало комнату, в которой лежала Кэтрин, подчеркивая ее худобу и бледность.
Настроение у всех было хорошее, и Кэтрин сидела, обложенная подушками, с интересом прислушиваясь к болтовне Тэнди.
Генри не появлялся в спальне жены, занятый бумагами.
Но в воскресенье все резко изменилось. Кэтрин проснулась утром очень слабой. Дыхание давалось ей с трудом. Днем у нее был тяжелый приступ, и она начала задыхаться. То же продолжалось и в понедельник утром, и к вечеру приехал доктор Джоунс. Террил не отходила от постели матери, но Генри потребовал, чтобы она отправлялась на работу.