— Идем. Я поймаю твою лошадь, а ты подожди в тени. Я помню, что с тобой было, когда ты перегрелась на солнце.
Дебора удивленно взглянула на него. Он улыбался, вокруг глаз собрались морщинки. Она успокоилась и кивнула:
— Да, я быстро обгораю.
Она положила руку в его ладонь, и у нее перехватило дыхание. Это прикосновение вызвало бурю воспоминаний: сосны, легкий ветерок, ястреб, реющий над ними. Она закрыла глаза, а когда открыла их, увидела, что Зак пристально смотрит на нее.
— Ты — женщина Даймонда?
Вопрос показался Деборе бессмысленным. Но потом она поняла, что именно его интересует.
— Я — ничья женщина, — резко ответила она и попыталась выдернуть руку.
Он крепко держал ее, на губах блуждала улыбка.
— Это ты так думаешь.
— Поцелуй меня, — пробормотал он, взяв ее теплой ладонью за подбородок.
Дрожа, несмотря на палящее солнце, Дебора не в силах была произнести ни слова. Зак видел, как расширились ее глаза, как солнечный свет заиграл в ее зрачках, отливавших золотом, как длинные ресницы отбросили тень на ее бледные щеки. Он потерял голову. И это было вполне естественно. Ведь он думал, что они расстаются надолго, если не навсегда. Но раз уж они встретились, он должен снова ощутить ее вкус, услышать ее страстные стоны.
Ему было все рано, что подумает Декстер Даймонд или Джудит, да кто угодно, кроме Деборы. Только ее мнение имело значение.
Он запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Дыхание ее стало прерывистым, когда он немного отодвинулся и взглянул на нее. Она судорожно сглотнула.
— Я не должна была этого делать.
— Не должна, — согласился он.
Он поцеловал уголок ее губ, потом щеку, потом опущенные веки. Она задрожала, и эта дрожь была красноречивее всяких слов.
Ее ресницы дрогнули и поднялись, глаза стали огромными, в них плясали золотые искорки.
Ее кожа была теплой, согретой солнцем и такой мягкой под его пальцами. Он сделал глубокий вдох, чтобы унять бешено бьющееся сердце, и постарался улыбнуться. Но, судя по реакции Деборы, это у него не получилось.
— Дебора, мы не можем заниматься этим здесь.
— Разумеется.
Он заметил, что она не собирается ему помогать. Придется действовать самому. Она была слишком смущена, слишком подавлена случившимся.
Зак понимал, что здесь их может увидеть кто угодно, и не хотел вредить ее и без того испорченной репутации, после того, как она побывала в плену у команчей.
— Я отвезу тебя в тень, а потом поймаю твою лошадь.
Она мрачно посмотрела на него:
— Да.
Ему хотелось выть, такая была в ее взгляде тоска.
Он заколебался, но она положила руку в его протянутую ладонь, он поднял ее и усадил на свою лошадь. Дебора опустила обе ноги с одной стороны.