Эмма окинула ее непонимающим взглядом, брови ее медленно поползли наверх, с языка вот-вот готов был сорваться вопрос. Но Гэй опередила ее.
– Я ведь уже говорила вам, миссис Харт, что магнитофон в комнате был включен. Именно из-за этого я и вернулась обратно в офис. Очутившись в архивной комнате и услыхав спор за неплотно прикрытой дверью, я ненамного отвлеклась. Потом выключила свет, чтобы, паче чаяния, меня не могли там увидеть. И тут в темноте заметила мигающий красный огонек магнитофона. Я решила выключить его. Но что-то остановило меня. Пусть, подумала я, их разговор будет записан на пленке. Я уже успела понять его важность. Тогда, вместо того, чтобы выключить магнитофон, я нажала на клавишу записи. На пленку попало все, даже то, что говорилось уже потом, когда я прикрыла дверь поплотней и сама уже не могла слышать их разговора.
Эмма с трудом смогла удержаться от желания рассмеяться – громким и горьким смехом. Она сдержалась лишь потому, что Гэй, услышав ее смех, наверняка подумала бы, что она или сошла с ума и потеряла рассудок, или уж, во всяком случае, с ней случилась истерика. Дураки! Боже, какие вы все-таки дураки! – подумалось ей. – Вот уж действительно ирония судьбы! Выбрать для своего заговора зал заседаний правления ее собственной компании. Да, роковая ошибка с их стороны. Первая и непоправимая ошибка. Кит и Робин являлись директорами компании „Харт Энтерпрайзиз”, но ни тот, ни другой не состояли членами правления компании „Харт Сторз” и обычно не присутствовали поэтому на заседаниях, проводившихся в здании этого лондонского универмага. Так что им не было известно ее недавнее распоряжение об установке звукозаписывающей аппаратуры, с тем чтобы – ее идефикс! – экономить время и освободить Гэй от необходимости вести протокол заседания (обычно она расшифровывала записи позже, в удобное для себя время).
Микрофоны подвесили под столом в зале заседаний, так что их не было заметно со стороны. Подобная „секретность”, впрочем, вызывалась лишь соображениями эстетики: в зале, выдержанном в элегантном стиле первых Георгов, современные микрофоны выглядели бы неуместными. Особенно на фоне антиквариата и роскошных произведений живописи. Эмма взглянула на пленку, лежавшую на стеклянной поверхности стола. Ей казалось, что эта свернувшаяся кольцом ядовитая змея была воплощением дьявола. Дрожа от брезгливости, она села на свое место за столом, не в силах, вместе с тем, оторвать взгляда от маленького мотка коварной пленки, которой суждено было стать орудием возмездия, орудием, с чьей помощью эти двое будут раздавлены.