– Ты исказила картину. – Он прочесал пальцами волосы, и жест этот выдал его отчаяние. – Мы бы стали друзьями.
– Я не смогу быть твоим другом, Романо. – Она поняла, что срывается на крик, и поспешно понизила голос: – Я хочу большего, намного большего, чем дружба. Потому что иначе стану камнем у тебя на шее. Ты меня возненавидишь, а может, и я тебя возненавижу, несмотря на всю мою любовь. – Слезы хлынули у нее из глаз, но она продолжала говорить, превозмогая душевную боль. – Я хочу все... сполна: хочу быть твоим другом, женой, матерью твоих детей, хочу быть с тобой рядом на старости лет. Все хочу, все...
Он слушал потрясенный, лицо его было так же бескровно, как и ее лицо.
– Но я знаю, что это невозможно. Ты похоронил свое сердце вместе с Бьянкой, в ее могиле. Все, о чем я говорила, ты хотел иметь. Но судьба отняла ее у тебя.
Клэр не могла больше говорить, ее голос заглушило рыдание. Она повернулась и побежала. Она так торопилась, словно от этого зависела ее жизнь. Пробежав вдоль бассейна, Клэр стала подниматься в сад, окружавший особняк.
И однако – как ни смешно, как ни глупо – она хотела, чтобы он бросился за ней, схватил за руку и сказал, что он все понял. Что у них есть надежда, потому что он научится ее любить.
Но он не побежал за ней следом. Она влетела в свою комнату, где ее ждала мертвая тишина.
– Клэр? Клэр, ты в порядке?
Услышав голос подруги за дверью, Клэр отвернулась от окна, у которого стояла уже почти час. Она ощущала себя настолько опустошенной, что не могла даже плакать.
Я сейчас совершила как раз то, чего сама себе обещала никогда не делать. Боже мой, почему, почему я не промолчала? – думала она с ужасом. Однако дело сделано. И унижение ее неизмеримо. А если бы можно было повторить все сначала, поступила бы я иначе? Клэр шла к двери, обдумывая эту мысль. Нет, вероятнее всего – нет. Конечно же, нет. Это был единственный способ заставить его понять, что она уедет и больше не вернется.
О, Романо. Клэр прислонилась лбом к двери. Она бы вынесла в тысячу раз больше унижений, если бы только он полюбил ее после этого.
– Клэр? – Грейс стояла на площадке, и голубые ее глаза смотрели с тревогой. – Что случилось? Я не хочу вмешиваться, но Донато сказал мне, что ты бежала к дому, как будто за тобой гнался сам дьявол, и что Романо уехал, даже не попрощавшись. Вы... вы поссорились?
– Не совсем. – Взгляд Клэр был печальным. – Однако все не просто, очень не просто – по крайней мере для меня. Войди в комнату, я тебе расскажу.
– Не следует мне лезть в душу...