– Стой! – протестующе вскинула руки она.
Переведя дыхание, она добавила срывающимся голосом:
– Если ты не можешь простить, то кто же простит твои грехи?
Она пожалела, что пришла к нему. Неужели она так боялась смерти и того, что Шарль сделает после? Пока она жива, он ничего не скажет, даже если и не давал слово молчать, но потом… Неужели он безжалостно уничтожит семью? Она создала, она оберегала этот клан. И что теперь? Она должна остановить его, но что она может сделать? Она понадеялась, что время излечит его ненависть, это была ее самая большая ошибка.
– Ты хочешь оставить сыновьям одни руины? – вздохнула она.
– Не только. Еще я оставляю им имя матери.
В горле у Клары застрял комок, и она судорожно сглотнула.
– Шарль! Ты хочешь, чтобы страдало каждое следующее поколение?
– Они не меня будут проклинать.
Клара не заплакала, а, встав во весь рост, смерила сына взглядом. Тот опустил глаза и пробормотал:
– Я вызову тебе такси.
– Нет уж, спасибо! Я поймаю по дороге, если вдруг устану, а сейчас я хочу пройтись.
Она была уже почти у двери, когда он догнал ее, неловко схватив за плечи.
– Ты сделала то, что должна была, я тоже. Я хочу, чтобы ты была здорова, чтобы прожила двести лет…
– Шарль!
Он не отпускал ее, и Клара чувствовала его напряжение и нервозность, – разговор затронул его гораздо сильнее, чем казалось.
– Всегда можно выбрать другой путь, – мягко проговорила она.
Но она просто не стала признавать вслух свое поражение, на самом же деле у нее не оставалось никаких иллюзий.
Валлонг, 1961
Ален подвинул лампу на ночном столике, чтобы свет не падал в лицо Магали. Больше он ничего не мог сделать и, пододвинув кресло, сел рядом с кроватью. В комнате был почти идеальный порядок, только на двух креслах, украшенных медальонами, была разбросана одежда. Должно быть, перед уходом Магали долго выбирала, что надеть, отшвыривая элегантные платья и строгие юбки. Когда час назад Ален переодевал ее, на ней были льняные брюки и мужская рубашка, – похоже, из гардероба Винсена. Магали сочла это подходящим нарядом для одинокой женщины. Сколько же она успела выпить и в скольких барах побывала? Должно быть, встретила немало знакомых. Ален обнаружил ее на лестнице в совершенно невменяемом состоянии. Он отнес ее в ванную, умыл, расчесал волосы. Труднее всего оказалось надеть на нее атласную пижаму. Потом он сварил на кухне кофе и насильно влил в нее.
Магали шевельнулась, что-то проворчала во сне и снова утихла, приоткрыв рот. Даже мертвецки пьяная, она оставалась красивой. Ален удивлялся, как еще ей удалось самой вернуться в Валлонг на машине. Почему она так напивается? Она ведь не любит алкоголь. Почему она так несчастна? А если она не успеет прийти в себя до приезда Винсена?