Даниэль тут же примчался на авеню Малахов. Два кузена позвонили Мари в контору, потом в Валлонг и решили немедленно отвезти бабушку в больницу.
К Шарлю вызвали самых крупных специалистов, но его состояние оставалось прежним. Он был в сознании, ему вводили сильные дозы морфия. Когда его мать, поддерживаемая Даниэлем и Готье, вошла в палату, он дремал.
– Шарль… – выдохнула она, приказывая внукам остановиться.
Бессильно откинувшись на подушке, обвитый трубками, ее сын выглядел беззащитным, как постаревший ребенок. Это зрелище было невыносимо. Он стойко встречал даже самые страшные беды и не прятался от опасностей. А теперь перед ней лежал беспомощный человек, от его былой ярости, холодности и силы не осталось и следа. Клара знала, что Шарль не будет бороться за жизнь.
Вцепившись в руку Даниэля, она сделала внукам знак пропустить ее вперед.
– Это я, мой дорогой, – помертвевшим голосом произнесла она. – Ты так меня напугал.
Шарль открыл глаза, попытался сосредоточить взгляд на матери. Взгляд его был мутным и бессмысленным, но он все-таки узнал Даниэля и Готье.
– Сколько мне осталось?
Говорил он с трудом, слов было почти не разобрать, но Готье прекрасно понял, о чем его спрашивают.
– Не знаю, Шарль… Мало… Очень мало…
Он не мог скрывать правду. Его профессиональный долг не позволял ему обманывать дядю в последние минуты жизни. Спокойным профессиональным жестом Готье взял руку Шарля, пощупал пульс, а тот обратился к Даниэлю:
– Где твой брат?
– В Валлонге. Он полетит самолетом, прибудет вечером.
Клара встала по другую сторону кровати, и внуки не мешали ей. К ее отчаянию примешивалась смутная тревога, и не только из-за Шарля.
– Я останусь тут, – проговорила она и опустилась на пластиковый стул.
Шарль повернул голову в ее сторону; от этого невероятного усилия на висках выступил пот. Серые глаза утратили металлический блеск от боли, заглушённой морфием, и взгляд снова стал мягким, как в молодости, как сейчас у Винсена.
– Мама, помешать мне ты не сможешь, – устало проговорил он.
Он не боялся смерти, он хотел только маленькую отсрочку, и Клара чуть не заплакала. Шарль не имел права уйти раньше нее, не мог опять убить ее и вынудить пережить грядущие муки.
– Пожалуйста, – чуть слышно попросила она.
Но Шарль снова погрузился в сон; Клара с трудом подавляла рыдания.
– Ты не выздоровеешь, если не выпьешь лекарство!
– Юдифь, я здоров…
– Это с температурой сорок? Да ты весь в поту. Давай я сменю простыни.
Она протягивает ему свой голубой халат, и он смеется в ответ.
– Из тебя получится отличная медсестра! Запишись в Красный Крест! Если меня подстрелят, то мы…