Чтобы выпить с ней, Шарль встал, даже не потрудившись одеться. Одним духом он осушил бокал, протянул к ней руку, но не завершил жест.
– Это восхитительное шампанское, – с горечью произнес он.
Когда-то Юдифь выпивала глоток из его бокала, чтобы, как она говорила, узнать его мысли. Она любила сухие белые и крепленые красные вина, однако истинная ее любовь предназначалась шампанскому – из-за пузырьков, казавшихся ей веселыми. До войны они пили шампанское целыми ящиками.
Шарль стиснул зубы и заметил, что Сильви с любопытством смотрит на него, – ему пришлось улыбнуться.
– Мне надо одеться, – решил он.
– Подожди!
Она бросилась к нему, как испуганная девочка, она – молодая женщина, сильная и уверенная в себе.
– Сильви, – вполголоса упрекнул он, – что с тобой?
Прильнув к нему, она вдыхала запах его кожи, пытаясь сдержать слезы.
– Давай допьем бутылку, – наконец предложила она.
– Нет, правда, нет. Я не люблю шампанское. Этот очень простой отказ, произнесенный без раздражения, тем не менее, превратил уныние Сильви в гнев.
– Отлично! Уходи, и поскорее! Исчезни! – закричала она.
Он отошел от нее, надел рубашку, кальсоны, брюки. Когда он оделся, то вернулся к кровати за часами, лежавшими на ночном столике. Он всегда снимал их, прежде чем заняться любовью, и короткий щелчок застежки заставлял Сильви трепетать. Она думала, уйдет ли он вот так, молча, но он подошел к ней и сказал:
– Если ты хочешь, чтобы я больше не приходил, я все пойму. Прости, если сказал что-нибудь обидное. Тебе лучше оставить меня, Сильви. Достаточно одного слова: я не буду настаивать.
– А это вас обрадует? – неуверенно спросила она.
– Нет, вовсе нет! Даже наоборот, я…
Он вдруг стал нежным и растерянным, это наполнило ее нежданной радостью, и, приподнявшись на цыпочки, она слегка поцеловала его в уголок губ.
– Простите, это нервы, – бормотала она. – Мне никто другой не нужен, Шарль.
– Ты не можешь говорить мне «ты», когда я в костюме? – пошутил он.
Атмосфера заметно разрядилась, они оба успокоились.
– Этого никому не понять, – заметила она. – И потом, я испытываю к вам огромное уважение, вам это известно.
– В самом деле?
Он развязал поясок шелкового халата, полы его приоткрылись, и он стал целовать Сильви между грудей, пока она не задрожала.
– Я позвоню тебе в начале недели, – наконец сказал он.
Теперь он торопился уйти, и Сильви не пыталась ничего предпринять, чтобы задержать его. Уже на улице, в ночной прохладе, он заметил, что дышит глубоко и часто. Неужели он испугался? Испугался, что она скажет, что с нее довольно, что он ей больше не нужен? Это было бы лучшее решение, если когда-нибудь она его примет. Шарль не был наивен и понимал, какое влияние он на нее оказывает, и как она влюблена в него; он упрекал себя за это. Ему не следовало делать ее любовницей, потому что любовнице он не мог предложить ничего. Совсем ничего.