– Она показывала мне его фотографию. Правда, десятилетней давности, – с сожалением говорит мама, – но не думаю, что он сильно изменился. – Она вопросительно смотрит на меня.
Я понимаю, что надо как-то реагировать.
– Мама, – вяло начинаю я, – знаешь, я решила эту лавочку прикрыть.
– Какую еще лавочку? – изумляется мама.
– Ну, эту… Поиски и все такое. Ты же видишь, столько усилий, и никаких результатов.
– Чепуха! – вскидывается мама. – Полная чепуха!
– То есть? – растерянно смотрю на нее я.
– Нельзя так падать духом…
А кто тут падает? Я просто не хочу гоняться за мужиками. Да и вообще, может, мне и не нужны прочные семейные отношения. Кто об этом знает? Это ведь все на небесах решается.
– …Ты такая умница…
Я широко распахиваю глаза от удивления.
– …Красавица…
Добавляю к ним рот.
– …Тебе все карты в руки. – Мама ласково смотрит на меня. – Ну, давай еще разочек. Чем черт не шутит.
Я киваю, соглашаясь, не в силах вымолвить ни слова. Все дети воюют с родителями. Во всяком случае, все, кого я знаю. Сначала война идет за право смотреть телевизор после десяти, потом – за право торчать на дискотеке до шести утра, потом – за право закрыть дверь своего дома и никого туда не впускать. Законы этой войны у каждого свои. Кто-то дерется не на жизнь, а на смерть, а кто-то отстреливается в вяло текущем режиме. Как я, например. Тихонечко лежу себе в окопах и постреливаю по мере необходимости. Но только сегодня я задумываюсь над тем, не зря ли я расходую драгоценные боеприпасы, «постреливая» в человека, который меня любит? Не пора ли заключить перемирие?
– Иначе, – врывается в мои размышления мамин голос, – быть тебе старой девой. Я имею в виду не физиологию, а все остальное. Смешной, неуклюжей старой девой.
Нет, с перемирием, пожалуй, я подожду. Противник к нему еще не готов. Ой, как не готов.
Среда. Хороший день. К среде организм уже окончательно забывает о разрушающем воздействии понедельника, и настроение начинает потихонечку подниматься. Своего апогея оно достигает к вечеру пятницы. Обожаю вечер пятницы! Если бы кто-нибудь меня спросил, какой мой любимый день недели, я бы не колеблясь ответила: «Вечер пятницы». Вечер длиной в сутки. Ты знаешь, что впереди еще целых два дня, которые можно употребить как угодно, и жизнь как будто замирает, время тащится медленно-медленно, растягиваясь до своего предельно длинного состояния… Не в пример, кстати, второй половине воскресенья, отравленной мыслями о том, что завтра опять все начнется сначала.
Не поймите меня неправильно – я люблю свою работу, но «синдром понедельника» – мой постоянный спутник. Отчего бы это?