— Я считал, что все объяснил тебе в Маунт-Идене, — сдержанно сказал он. — Я думал, что ты поняла. Но ты так мало в меня верила, что даже не посоветовалась. Могла бы написать о том, что подслушала. Вместо этого ты попыталась сбежать с этими чертовыми шахматами. Все сама, среди ночи. В Англии, где леди и днем не выйдет за дверь без сопровождающего.
Она сцепила руки на коленях.
— Я знаю, что это было безрассудством. Но я вспылила. Ты знаешь, как это со мной бывает, Вариан.
— Во власти демонов?
— Да, — печально ответила она. Она не в силах бороться с демоном, сидящим у нее в груди.
Вариан долго думал, ощущая на себе ее настороженный взгляд.
— Очень хорошо, — сказал он наконец. — Если ты не в состоянии справиться со своим темпераментом, мы не будем иметь детей. Никогда.
Ее всхлип был похож на вскрик.
— Нет, ты не можешь…
— Представляю, какой ты будешь матерью. В первый же раз, как бедный ребенок станет испытывать твое терпение, ты вспылишь и утопишь его. А после, конечно, будешь страдать и сожалеть. Потом ты пообещаешь никогда больше так не делать и уговоришь меня завести Другого. А вскоре я узнаю, что этот надоеда разбудил тебя ночью и ты выбросила его в окно.
— Я никогда, никогда не причиню зла ребенку.
— Я тебе не доверяю. — Он скрестил руки на груди. — Я не верю, что когда-нибудь ты придешь ко мне и спросишь: «Вариан, этот ребенок сводит меня с ума. Что нам делать?» — Он повторил: — «Нам». Как просьба о помощи. О совете. Как свидетельство хоть какого-то доверия моему суждению. И моей чести. И любви.
У нее задрожали губы.
— Я понимаю. Вариан, мне очень жаль. Я только хотела вернуть то, что принадлежит тебе по праву. — Ее голос дрогнул.
Он обнял ее и посадил себе на колени.
— Нечего расстраивать меня слезами. Расскажи всю правду.
— Я рассказала, — пробормотала она и опустила голову.
— Только одну половину. Другая — что ты хотела испытать меня, ведь так? Посмотреть, как я буду реагировать, когда ты сбежишь, несмотря на все мои объяснения, по каким причинам я не оставляю тебя в Маунт-Идене.
Она вскинула голову. Он посмотрел в испуганные зеленые глаза.
— То, что я не такой хитрый, как твоя сторона семьи, еще не означает, что я тупой, — сказал он. — Я поплелся за тобой, удивляясь, зачем это делаю. Господи, какая идиотка! — Он прижал ее к груди. — Какая упрямая, безрассудная, страстная дурочка!
«Могло быть хуже», — подумала Эсме. Она ничего не имела против того, чтобы он ее обзывал, если она сидит у него на коленях. Через какое-то время он даже заснул, не расцепляя рук. Наверное, поток оскорблений его успокоил, тем более что он не спал этой ночью. Она тоже утихла, услышав, как ему плохо и больно, и поняла, что он разозлился, перепугавшись за нее. Он бы не испугался, если бы не испытывал к ней никаких чувств. Он бы побил ее, хоть она не думала, что действительно этого заслуживает.