Пленка закончилась, Лаура нажала на перемотку. Они с Диланом сидели молча.
— Господи, — наконец заговорил он, — она же не закрывала рта.
— Такова настоящая Эмма, — сказала Лаура.
— Она была такой говорливой.
— Эмма начала говорить очень рано, — подтвердила Лаура. — Она болтала без умолку, говорила с любым, кто оказывался рядом. А если оставалась в одиночестве, то говорила сама с собой. — Ей стало грустно при воспоминании о том, какой была Эмма. — Она великолепно общалась. Каково-то ей сейчас? Каково человеку, привыкшему высказывать свои мысли, неожиданно потерять возможность говорить? Как она это выносит? Ее болтовня сводила с ума и меня, и Рэя, но сейчас я отдала бы все на свете, только бы снова услышать ее голос.
Дилан смотрел на погасший экран. Он судорожно глотнул, и Лауре показалось, что он сейчас расплачется. У нее самой глаза щипало от слез.
— Я чувствую себя совершенно беспомощным, — Дилан не сумел скрыть своего разочарования.
В его голосе Лаура услышала нотки отчаяния и побоялась, что он сдастся.
— Ты будешь приезжать к ней? — спросила она.
— Конечно. Обещаю тебе, Лаура. Я буду с вами. — Его лицо было серьезным, и Лаура поняла, что он говорит правду. — Я столько потерял, потому что не знал ее раньше.
— Ты сердишься на меня за то, что я не сказала тебе о ней?
— Нет, я не сержусь. Я не готов был стать отцом для Эммы. В то время я пребывал не в лучшей форме.
Лаура вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— В последние дни я все больше ощущаю себя детективом. Люди, которых я любила, становятся для меня загадками. Я не понимаю, что творится в голове у Эммы, да еще эта женщина… — Она махнула рукой. Зачем углубляться во все это?
— Какая женщина? — спросил Дилан.
— Это долгая история, — вздохнула Лаура.
— Я никуда не спешу. — Он поудобнее уселся на диване, приготовившись слушать.
Лаура рассказала ему о смерти отца и его неожиданной просьбе, о своих визитах к Саре Толли и своей неспособности понять, что связывало эту женщину с ее отцом. Она не забыла и о странных письмах, показала Дилану последнее послание.
— «Потеря памяти может быть благословением», — прочитала Лаура вслух. — «Сара ничего для вас не значит. Не ездите к ней больше». — И снова мороз пробежал у нее по коже.
— Странно, — Дилан подался к ней. — У этой женщины нет семьи?
— Мой отец сказал, что нет. Служащая в доме престарелых подтвердила, что до меня ее никто не навещал.
— И ты не нашла никакой связи между ней и твоим отцом?
Лаура покачала головой.
— Может быть, они были любовниками?
— Такое возможно, я полагаю. Моя мать умерла, когда мне было семь, и, насколько я знаю, у отца никогда не было «подружки», хотя были друзья женского пола. Но если он и встречался с Сарой, то мне об этом ничего не известно. Сара ничего не помнит и никого не узнает.