— Нет, я виноват перед ней. Я должен сам… А в чем моя вина — это наша глубокая тайна…
— Фу… Ну и вонь… — поморщилась продавщица.
Петруша расплатился, собрал покупки в два
больших пакета, обернулся к выходу и к ужасу своему увидел, как за окном магазинчика, прихрамывая и размахивая сумочкой, торопливо шла Дина. Она покачивалась от усталости, но целеустремленный взгляд, выдвинутый вперед подбородок и решительная походка не оставляли и тени сомнений: она идет расквитаться с изменником Петром. Петруша шарахнулся за красный холодильный шкаф с бутылками пепси-колы и сжался, глядя в зеркальную витрину. Дина замедлила шаг, свернула в магазин и подошла к прилавку:
— Ну и воняет у вас…
Продавщица захихикала и судорожно оправила подол мини-юбки.
Дина подозрительно покосилась на ночную маркитантку и попросила откупорить бутылку колы. Продавщица, не сходя с места и все время как-то странно повизгивая, дотянулась до холодильника. В углублении под прилавком сидел Петр, обхвативший ее колени, и шептал:
— Не отходи! Это она! Она не должна меня здесь видеть…
— Хи-хи… Вы, девушка, ищете кого-нибудь?
— Да, — кивнула Дина, прихлебывая холодную колу и морщась от пузырьков газа, ударивших в нос. — Ищу. Козла одного.
— Наверное, очень любите его… Соскучились?
— В рожу хочу вцепиться. — Дина побарабанила по прилавку длинными острыми ногтями с облупленным маникюром.
— И где он сейчас, как вы думаете?
— Да сидит под юбкой у какой-нибудь дуры! — фыркнула Дина. — Слушайте, чем же это так пахнет? И, главное, запах какой-то знакомый…
— Вам виднее, — расхохоталась продавщица.
— Пойду, — сказала Дина. — Здесь уже недалеко.
Звякнула стеклянная дверь.
— Ушла? — тревожным шепотом спросил Петр и, кряхтя и охая, выполз на четвереньках из-под прилавка.
— Ох, рассмешил ты меня, парень, — кокетливо прихорашиваясь, улыбнулась продавщица. — Спать даже расхотелось. А ладошки-то у тебя горячие. Деньги, что ли, пропил?
— Хуже! Совесть.
— Велика беда! Вашей мужицкой совести цена — пятачок за пучок. Слышь, оставайся. Мне совесть твоя ни к чему. Я тебе и денег дам.
Петруша помотал головой, вышел из магазинчика и пошел вслед за Диной на цыпочках, неся на отлете в обеих руках тяжелые пакеты. Он горбился, высоко поднимал колени и оттягивал носочки.
Как раз напротив освещенных окон Харитоныча навстречу девушке выскочили из-за угла маленькие шумные корейцы под предводительством Чана.
— Эй! — закричал Чан. — Вот она!
— Привет… — рассеянно сказала Дина, размышляя, отчего это у Харитоныча все окна освещены.
— Стой! — Чан расставил руки. — Твоя моей должная сто баксов! Каждому сто баксов! Твоя Женька обещала!