Время шло. Голова новоявленного брокера шла кругом. Дьявольское пламя жгло его впалые щеки, жажда наживы сушила губы. Руки дрожали, голос стал визгливым и грубым. Перед глазами мелькали фирмы, партии, фунты, баррели и тонны…
Когда он забирал в кассе остаток своих активов — тридцать три доллара восемнадцать центов, было уже хмурое неласковое питерское утро. У кассира не оказалось заморской мелочи, и Харитоныч потребовал остаток рублями, причем дважды пересчитывал по курсу под презрительные взгляды и перешептывания персонала. Нищий у парадного подъезда был тут как тут и рванулся от угла к благодетелю.
— Пошел вон, бездельник! — возопил Харитоныч. — Работать иди!
Тяжелая дверь биржи приоткрылась, и на грязное крыльцо кто-то выбросил позабытый им на спинке кресла галстук «павлиний глаз».
В метро он все крутил пальцами галстук, тупо смотрел перед собой в темноту и отпугивал ранний рабочий люд внезапными восклицаниями:
— Мне бы во Францию тогда толкнуть презервативы! Кто их в этих Эмиратах купит?..
На подходе к дому он увлекся подсчетом совершенных сделок.
— Четыре по маленькой с нефтью… Джин два раза… Памперсы… Еще кофе покупал и пипифакс немецкий… Что за фигня такая — пипифакс? К факсу что-нибудь… Итого двадцать семь сделок… Двадцать восемь! Однако… — По подсчетам выходило, что биржа заработала на нем почти три тысячи долларов. — Двадцать девять! Однако…
Он увидал самодельные плакатики, оставленные у оградки митинговавшими старушками, схватил тот, что побольше, и, размахивая им над головой, отчаянно заорал в пустынные серые улицы:
— Долой буржуев! Кровопийцы! Я вам покажу свободный рынок! Крысы банковские…
И он треснул плакатиком о бетонную тумбу, на которой держался огромный рекламный щит, за что его едва не задержал проезжавший мимо наряд — как организатора несанкционированного митинга и зачинщика уличных беспорядков.
Потирая бока и тощую задницу, несостоявшийся сиделец за права трудового народа робко пробрался в квартирку, лег, не раздеваясь, на диван, злобно согнал прыгнувшую к нему Памелку и натянул на голову старый клетчатый плед с дырочкой…
Когда он проснулся, яркое солнце перевалило за полдень. Жена ушла на работу. Пожевав что-то на кухне, Харитоныч с отвращением взял пароварки, свистнул собаку и зашагал к Северному рынку, к своей палатке. Ему не терпелось избавиться от «подарка».
Войдя в торговые ряды, он заметил в поведении знакомых лотошников нечто необычное. Одни, завидев его, смущались и торопились нырнуть под прилавок, якобы за товаром, другие, напротив, толкали соседей, показывали пальцем и перешептывались, и все без исключения смотрели ему вслед. Списав это на непривычный товар, Харитоныч, отдуваясь, дотащил пароварки до своего старенького голубого контейнера с большой белой цифрой «девять», поставил их на землю и едва склонился над замком, как чей-то глухой голос произнес: