На этот раз я выложился на полную катушку.
– Не то! – отрезала актриса. – Расслабьтесь. Не надо переигрывать. Представьте, что вы просто интересуетесь, люблю ли я клубнику. Вы ведь не станете задавать подобный вопрос с пафосом? Герой всего лишь флиртует.
– Не согласен, – возразил я. – Герой очень напряжен. Ведь, говоря о пустяках, он пытается достичь своих целей, использовать свой шанс. Вполне естественно, что ему трудно скрывать нервозность.
– Это было бы естественно в жизни. Но кинематограф – это искусство иллюзии. Перед камерой приходится все делать наоборот, помните об этом и не забывайте, что объектив искажает пропорции. Мельчайшее движение ваших губ или бровей приобретает огромную значимость. Вы меня поняли?
– Понял.
– Тогда продолжим.
Я начал было вновь произносить свои реплики, но остановился...
– Вы репетируете со мной, но, увы, не я стану играть эту роль.
– Ну и что? Мне нравится наша работа. И потом... возможно, в скором времени вам придется сыграть множество подобных ролей.
– Если бы только ваши слова оказались правдой!
Мы начали сначала. Было безумно интересно. Никогда еще я не получал подобного удовольствия от игры и мечтал лишь о том, чтобы этот урок актерского мастерства никогда не кончался. Через час можно было кричать "мотор!". Люсия была абсолютно готова к съемкам.
– Ну, все, довольно! – заявила актриса, отбирая у меня рукопись и швыряя ее на пол. Она выглядела усталой. Взгляд ее ничего не выражал и казался пустым.
– Вас утомил сегодняшний нескончаемый день, мадам. Я... я должен оставить вас.
– Да, мне необходимо отдохнуть, – прошептала она. – Какое все-таки это чудо – наше ремесло!
– О да!
Я поднялся и произнес со вздохом:
– Благодарю вас. Сегодня вы подарили мне самый прекрасный вечер в моей жизни.
Люсия, полулежа на кровати, не сводила с меня слегка затуманенных глаз.
– Это правда, Морис?
– Да, это правда.
– Подойдите ко мне.
Я подошел к кровати. Ее глаза вновь наполнились светом.
– Ну же, ближе. Вы что, боитесь?
Мое сердце бешено заколотилось. Оно билось так сильно, что я почувствовал невыносимое жжение в груди. Ее рука вцепилась в меня и заставила присесть с ней рядом.
– Поцелуйте меня, – последовал приказ.
Мне стало по-настоящему страшно, когда прямо перед собой я увидел загримированное усталое лицо, резко очерченные складки у рта, бегущие от глаз лучики морщин. Люсия была на тридцать лет старше меня. Все мое существо противилось прикосновению к ней, отталкивало ее. Огромное восхищение, которое я испытывал, моментально сменилось непреодолимым отвращением. Я видел лишь стареющую даму, годившуюся мне в матери. Люсия была слишком проницательной, чтобы не догадаться, что со мной происходит. Удивительно, но, вместо того чтобы успокоиться, она распалилась еще больше. Крепко обхватив мой затылок, актриса привлекла меня к себе и жадным ртом впилась в мои губы, которые я изо всех сил сжал, не решаясь ее оттолкнуть. Она внезапно ослабила объятия и резко отодвинулась. В ее глазах горела тихая ярость, от которой мне стало не по себе.