Плечи у Дункана поникли.
— Ох, Робби, — горестно вздохнул он. — Бо не следовало уходить с ним. Как я теперь расскажу Элис и Мойре? — Старик покачал головой. — Должно быть, это разбило ей сердце, бедная Бо, она присматривала за ним, когда они были детьми. — По щекам у него катились слезы, и он вытирал их пальцами. — Бо старше брата всего на несколько минут, но думала, что вправе им командовать, и командовала. Найди ее, молодой Кемпбелл, если сможешь, и привези домой.
Прошло целых три дня, прежде чем сержант Макленнан опять ввел шатающуюся от слабости, отвыкшую от дневного света Изабо в палатку майора.
Ее посадили на тот же стул, затем сержант по указанию офицера так же связал ей руки за спинкой стула.
Пока он занимался этим, Летбридж критически оглядывал пленницу.
— Вы что-то побледнели, Изабо Макферсон. Похоже, наше гостеприимство не идет вам на пользу.
— Ваше гостеприимство превосходит вашу подлость, — безрассудно сказала она.
Майор улыбнулся.
— Вам следовало подумать об этом до того, как вы связались с изменниками.
Летбридж обошел стул, на котором она сидела, потом еще раз, чтобы, по своему обыкновению, запугать ее.
Наконец он уселся на край стола и, не сводя с нее взгляда, приказал сержанту:
— Оставь нас, жди снаружи, пока я не позову.
Это молчаливое ожидание было невыносимым. Форма Летбриджа, его нарочитая официальность не скрывали холодной угрозы, и каждая частица ее существа трепетала от ужаса. Изабо молила Бога, чтобы майор скорее приступил к тому, что задумал, и быстрее с этим покончил. Она дрожала всем телом… пронизывающий холод камеры, эти бесконечные мили в снегу… она уже едва помнила, что такое быть в тепле.
— Джеми Макнаб — плод твоего воображения, — сказал Летбридж, затем наклонился, открыл ящик стола и достал оттуда маленький тонкий нож. — Я не понимаю шуток, если из меня пытаются сделать дурака, Изабо Макферсон.
Она смотрела на свои колени, чтобы не видеть ни майора, ни его ножа. Она просила у Бога мужества, чтобы противостоять этому человеку, заставить его поверить в ее неведение.
Казалось, прошла целая вечность, пока Летбридж встал со стола и шагнул к ней. Плоской стороной лезвия он нажал ей снизу на подбородок, заставив поднять голову.
— Теперь, я думаю, ты скажешь мне, кто написал письмо?
Изабо услышала какой-то жалобный звук, осознала, что всхлипывает, и крепко сжала губы. Внезапно майор убрал нож с ее подбородка. Она вздрогнула и закрыла глаза в ожидании боли, которую тот наверняка собирался ей причинить, но он только разрезал кожаную ленту, стягивающую ее волосы.