Г-жа Даланзьер раздвинула жалюзи, чтобы лучше видеть. Плотная толпа теснилась около домов. Площадь кишела народом, хотя многие помчались на городские окраины. Ветер разносил искры от факелов. Вдруг в конце улицы, занимая почти всю ее ширину, показалась конная гвардия.
Серебряные галуны на синих мундирах у них поблескивали. Они проходили, прямо сидя в седлах, рукою в перчатке держа узду лошади; лошади грызли удила. Длинные хвосты били по мохнатым бокам. Затем камзолы легкой кавалерии залили красным всю дорогу. Они приближались, стуча копытами. Колокола удвоили звон, к прежним присоединилась колокольня Сен-Ламбера. Когда прошли красные жандармы, образовалось пустое пространство и наступило молчание.
Вскоре к отдаленному и все усиливающемуся гулу присоединился большой колокол Сен-Ламбера. Он звонил только по большим праздникам. Звон его, полный и глубокий, наполнял весь воздух. Г-жа Даланзьер не выдержала, распахнула жалюзи и вышла на балкон. Махали факелами, чтобы они разгорелись, и наконец, в красноватом блеске появились головы шестерки лошадей, запряженных попарно в большую карету, золоченая верхушка которой возвышалась над ними. Сбруя у них была из красной кожи с золотыми гвоздиками, шлеи украшены огненными лентами. Голова кучера, правившего ими, приходилась вровень с окнами второго этажа. Он был огромным и плечистым. Карета, поддерживаемая широкими колесами, представляла собою сооружение с великолепными лепными украшениями и с прозрачными стеклами. Они проезжали как раз под балконом. Г-жа Даланзьер, захлопав в ладони, так перевесилась с балкона, что Антуан ухватил ее за рубашку.
На пунцовых подушках сидело трое господ. Один из них, в глубине, одет был в камзол из золотой материи поверх красного жилета. Кисейный галстук окружал его шею. Шляпа с несколькими рядами перьев покоилась поверх большого черного парика, ниспадавшего на плечи, где красные ленты сплетались бантом. Профиль сильного лица, багрового и солнцеподобного, с тяжелой отвисшей губой и горбатым мясистым носом, силуэтом выделялся при свете. Выражение славы и величия дополняло эту личность. Дым от факелов поднимался как ладан. Большой колокол наполнял небо медным звуком. Антуан испытывал большое волнение.
Г-жа Даланзьер выходила из себя. В одной рубашке, не боясь быть узнанной, забыв прикрыться, наполовину свесившись с балкона, она показывала свою пышную грудь. Она так громко и весело кричала «Да здравствует король!», что король поднял глаза к балкону, откуда неслись эти крики и улыбнулся этой красивой женщине, сдобной и свежей, в небрежности ночного туалета. Он пальцем указал на нее двум сидевшим с ним вельможам.