Через несколько часов «Боинг-737» уже мчал их в сторону России.
В самолете Вероника достала большой блокнот и немного застенчиво стала показывать Говоркову наброски, сделанные во время отдыха. Тут были и кипрские пейзажи, и портрет маленького голубоглазого мальчика, очень похожего на Савелия («Я надеюсь, у нас все-таки будет сын», — задумчиво обронила девушка), и две-три геометрические картинки («Надоел мне этот оп-арт, хоть и хорошие деньги приносит», — вздохнула Вероника).
Но больше всего Савелию понравился набросок, изображающий двух взявшихся за руки влюбленных, бегущих к морю. Он догадался, конечно, кто эти влюбленные, и ласково поцеловал Веронику. А она, словно решив его удивить, перевернула страницу блокнота — там была точная копия понравившегося ему наброска, которую она и подарила ему на память о времени, проведенном вместе.
В проходе между креслами прошла стюардесса, предлагая пассажирам сделать заказ. Савелий и Вероника переглянулись и в один голос заказали лучшего кипрского вина.
— Слушай, как же я забыл прикупить несколько бутылочек с собой? — сокрушался Савелий.
— Ничего! — сказала Вероника, вынимая из сумки бутылку вина в оплетке.
— Зато я не забыла. Вот, возьми, Савушка, любимый… Когда ты мне позвонишь?..
Полет продолжался. Ровно гудели двигатели. Самолет все дальше уносил влюбленных от места, напоминавшего земной рай. Уносил в Россию, напоминающую потревоженное осиное гнездо. В земной ад…
Глава третья
Кремлевский курсант
На влажные московские бульвары, на скверы и парки медленно, как бы нехотя опускались желтые листья. Набрякшая влагой листва падала плавно и тяжело, точно рубль на валютной бирже. Что поделать — вот уже третью неделю Россия живет в новом времяисчислении: до семнадцатого августа и после. Шуршит под подошвами дешевое золото листвы, шуршат в бумажниках обесцененные рубли, и никто не знает, когда это закончится и закончится ли вообще…
Крутобокий серебристый «линкольн», отблескивая голубоватыми пуленепробиваемыми стеклами, прошуршал шинами по мокрому асфальту и остановился перед величественным гранитным подъездом на Котельнической набережной.
«Росгазнефтьинвестбанк» — значилось на золоченой табличке слева от двери. Водитель — массивный шкафообразный мужчина с покатыми борцовскими плечами, налитыми гуттаперчевыми кулаками и характерным прищуром по-лягушачьи выпученных глаз — привычно взглянул в зеркальце заднего вида, оценивая обстановку. Позади, метрах в пятнадцати, застыл темно-бордовый джип, хищного вида «шевроле-тахо». И в эту же минуту в держателе на приборной панели зазуммерил мобильный.