Так. Неопытная. На иступленную поклонницу рок-группы тоже не похожа.
Она пахла так хорошо! Как цветок, распустившийся в ночи. Как женщина с каким-то секретом. Роберто медленно провел пальцами под ее подбородком до правого уха, наслаждаясь этим первым, очень важным контактом с ее кожей. Она была бархатная на ощупь, каковой и выглядела, а также теплая – от жара огня в камине и желания. Роберто потрогал серьги с великолепными сапфирами, затем поласкал мочку уха, заправив назад прядь волос. Женщина, точно кошка, повернула щеку и потерлась о его руку.
Чувственное создание! Нравится, когда ее гладят.
Из-под ресниц она следила за его движениями, и синие глаза ее мерцали. У нее были самые удивительные глаза василькового цвета. В них было такое вдумчивое выражение, как будто он был ее учителем, а она – усердная ученица. В этой женщине было что-то, что укрепляло его самомнение – то самое ego, о котором его мать всегда говорила, что оно не нуждается в подпитке.
Роберто наклонился и поцеловал ее легким, коротким касанием губ. Он хотел ощутить только самый слабый вкус, обменяться с ней дыханием, посмотреть, совместимы ли они друг с другом. Но после этого ему захотелось большего. Прижав пальцем ее пухлую нижнюю губку, он сказан:
– Вас не волнует, что у вас размажется губная помада?
– Визажист обещал, что к тому времени, когда все во мне превратится в прах, макияж и помада останутся на лице.
Роберто ухмыльнулся. А она шутница! Но она не улыбнулась в ответ. Ограничилась декларацией. Она прижала руку к его груди. Твердо, с решимостью.
– Это не похоже на поцелуй, – сказала она. – Мне нужен настоящий поцелуй. Я хочу знать, будет ли мне так же хорошо, как я себе представляю. Или хороший секс – это миф, который насаждается в фильмах и находит благодатную почву в одиночестве?
Что это? Намеренный вызов? Возможно. Хотя, может быть, она искренна в своих чувствах. Определенно любовь каким-то образом обошлась с ней несправедливо.
Тогда Роберто, все еще ухмыляясь, снова наклонился и сделал то, что от него хотели.
Губы раздвинулись, и встретившиеся языки заскользили один вокруг другого. И первый раз за много лет от простого поцелуя весь мир унесся прочь. Роберто закрыл глаза, чтобы лучше смаковать ощущения – сначала вкус шампанского, потом ее собственный аромат. Это был сладкий коричневый сахар в соединении с неопределенной жаждой. Холодные сливки, вылитые поверх жаркого желания.
Эта женщина была великолепна, как первосортное вино с виноградников Бордо, достойное дорогой цены за каждый глоток.
Роберто забыл о всех предосторожностях. О всех ограничениях. Он притянул ее ближе, сминая деликатный шелк платья, желая стянуть его с ее оголенной кожи. Другой рукой он скользнул сзади по ее шее и удерживал ее неподвижно на месте. Потом выгнул ее спину и принял на себя ее вес, изучая ее посредством своего рта и своего тела, через ее ароматы и хватку, с какой она вцепилась ему в лацканы.