– Привет, Алан! Рад слышать вас! – сказал он в трубку улыбаясь.
Но голос, который донесся в ответ, не принадлежал Алану. Это был голос Сэм, слегка искаженный, и он почему-то сразу подумал о записи. Это так поразило его, что Джек почти не понял смысла прозвучавших слов.
– Понравилось? – прошипел другой голос, теперь мужской.
– Кто это? Это была запись?
– Да, мистер Холмс, – говорящий хихикнул. – Послушай-ка еще разок.
«Джек Толливер нанял меня для того, чтобы я сыграла роль его невесты. Это просто сделка. Все кончится после выборов».
– Кто вы такой, и чего вы хотите?
– Я? Всего лишь офшорный банковский счет. К тому же анонимный. И вы переведете мне миллион долларов в течение ближайших суток. Если вы этого не сделаете, я передам пленку прессе.
Джек откинулся на стуле и попытался понять, что, собственно, происходит. Он никак не мог сообразить, кто этот негодяй. Голос совершенно незнакомый, это точно. Как, черт его возьми, он раздобыл эту запись? Может, это монтаж? Такие вещи бывали, да и в кино он как-то видел подобное. Если задавать человеку вопросы в определенном направлении так, чтобы заставить его высказаться на какую-то тему, то, как правило, человек использует довольно стандартный набор слов. Говорят, хороший специалист может из этого материала сваять любую нужную речь. Возможно, именно это и произошло в данном случае. Но кто мог сделать запись так, чтобы Саманта об этом не подозревала? На ум пришло только одно имя: Кристи. Она работает на телевидении, где имеется аппаратура и технические специалисты любого профиля.
– Скажи своей нанимательнице, что я не веду переговоров с террористами и шантажистами. До свидания.
– Эй, подождите!
Джек повесил трубку и нажал кнопку вызова секретаря.
– Соедините меня с Кристи Скоэн. Немедленно!
– Кристи Скоэн, Десятый канал, новости. Я вас слушаю.
– Я буду в твоем офисе через пятнадцать минут. Не вздумай сбежать.
Заводя «лексус», Джек вспомнил о том, что у него имеются адвокаты. Но эта мысль его не остановила. «Я сам разберусь с этой занозой в заднице, – решил он. – А Каре и Стюарту расскажу все позже».
– Мам, ты чего? С тобой все в порядке?
Лили стучалась в дверь ванной комнаты уже не первый раз, и Саманта поняла, что не может больше оставаться здесь и прятаться от окружающего мира.
– Выпьешь чаю? Я заварила, как ты любишь. И нам сегодня выставили отметки за четверть. Я решила, ты захочешь посмотреть.
– Я уже выхожу, – отозвалась Сэм. – Еще секундочку, зайка.
Саманта взглянула на себя в зеркало и подавила стон отвращения. Плеснула в лицо холодной водой, потом нашла в шкафчике блеск и провела по губам, надеясь хоть как-то оживить внешность. К сожалению, в ванной не было больше никакой косметики, и Саманта, вспомнив бабушкины методы, просто пощипала себя за щеки, чтобы вызвать прилив крови и не напугать детей той зеленоватой бледностью, которую увидела в зеркале. Хорошо бы глаза были менее красными, но тут уж ничего не поделаешь. Последние двенадцать часов женщине было так плохо и ее так зверски рвало, что в белках полопались капилляры. «Господи, что ни делай, я все равно выгляжу как беременная, замученная токсикозом», – вздохнула Саманта и двинулась к двери.