— Это ты тоже заработал?
— Ты бы видела, сколько этого барахла у меня было неделю тому назад! Но я почти все раздал. А в эту простыню можешь потом обернуться вместо халата. Душ вон там… С водой проблем быть не должно.
И он ушел, оставив ее в коридоре и предоставив ей полную свободу действия.
«А он милый», — подумала она и пошла в ДУШ.
— И какие же у тебя цели? — спросил Соломона Сергей, когда тот вернулся в группу (как назывались помещения в детском саду).
Как-нибудь потом расскажу, — уклончиво ответил он. — Знаю только одно: мои родители в эти цели и планы не входят. Особенно мать.
— Она бросила тебя? Ты извини, что я задаю тебе такие вопросы…
— Да ничего, я уже не реагирую. Что касается матери, то я не знаю, где она, да и жива ли вообще. Бросила? Если бы… Как я понял, она вообще продала меня одному типу, но я от него сбежал.
— Продала? Разве такое бывает? Она что, тоже пьющая была?
— Нет, у меня мать была красивая, я ее помню. Мне тогда лет восемь было, когда все это случилось. Мы вообще-то издалека приехали… — Он погрустнел и замолчал, опустив голову. — Я же не на помойке родился. У меня и няня была, и учительница музыки… Но все это, оказывается, делалось для того, чтобы потом меня подороже продать. Так мне сказали в детском доме, где я жил первые несколько месяцев. Потом-то я сбежал, жил под мостом, после меня поймали и определили в интернат. Знаешь, там ничего было, кормили хорошо, но у меня отношения не сложились с воспитательницей. Она воровкой оказалась, одну вещь у меня украла и до сих пор не вернула. Короче, я и оттуда тоже сбежал.
— Постой, как же так? Зачем твоей матери было продавать тебя? Какой в этом резон? Ведь если она тратила на тебя такие деньги, нанимая няню и учителей, то, значит, и деньги у нее были…
— Может, и были, но тогда ответь мне: зачем ей было везти меня сюда, в это захолустье и отправлять в парк с этим типом? Мы катались на яхте, отдыхали, все было так замечательно, а потом вдруг она говорит: пойди, дорогой, погуляй с дядей Буффало.
— А кто у нас дядя Буффало?
— Говорю же — тип один. Хлюст. Он повез меня к себе домой и запер в своей квартире. И сказал: если твоя мама захочет тебя увидеть, она знает, что ей надо делать.
— И ты сбежал?
— Сбежал.
— А что, если ты все не так понял, и она вынуждена была это сделать? — Сергей упорно не хотел верить в то, что мать, способная воспитать такого смышленого и талантливого парня, каким ему показался Соломон, способна на такой чудовищный поступок, как продажа собственного ребенка.
— Я уже обо всем передумал, — пожал плечами Соломон. — Пусть даже между моей матерью и этим Буффало были сложные отношения, и она была ему чем-то обязана. Пусть. Но если она жива, то она должна была меня искать здесь, потому что именно здесь мы были все трое, и именно здесь она бросила меня. Прошло уже пять с лишним лет, а она До сих пор не объявилась? Меня за это время уж кто только не хотел усыновить… Но я не соглашался. Не хочу. Я не верю взрослым. Иногда мне кажется, что у меня было две мамы. Одна хорошая, та, с которой мы жили в большом доме в лесу и которая на завтрак пекла мне маленькие блинчики с медом. А другая — это та, которая привезла меня сюда и бросила…