— Скажи, Золотое Перо, отец мальчика, рожденного тобой в Горкентауне, Повелитель Звезд? — спросила Барсарб.
Золотое Перо кивнула.
— Значит, в Боевом Топоре течет икарийская кровь. Это многое объясняет.
— Но меня уверили, что младенец — мертворожденный, — ответила Золотое Перо. Она перевела взгляд на Азур. — А кто позаботился о ребенке? Кто воспитал его?
— По словам Хагена, Джейм, нынешний Брат-Наставник. В то время он был по делам в обители Горкентауна и забрал ребенка с собой, в Сенешаль.
— Джейм? — вскричала Золотое Перо, гневно сверкнув глазами. — Так ведь это именно он вместе со своим приятелем Морисоном, таким же лицемером, как и он сам, отправил меня умирать к подножию Ледяных Альп. Выходит, совершив одну подлость, он совершил и другую: украл моего ребенка, — она спрятала в ладони лицо и горестно прошептала: — Но как я могла не узнать своего сына?
— Когда встретимся с икарийцами, обо всем им расскажем, — сказала Барсарб.
— Как обрадуется мой муж, узнав, что наш мальчик жив! — воскликнула Золотое Перо. — Вспышка радости сменилась глухим рыданием. — Но как я могла не узнать его?
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
В Горкен-форте
Готье спешил в Горкен-форт и потому вел колонну кавалеристов с рассвета и до позднего вечера без привалов, если только на пути не попадался продовольственный склад, где можно было запастись провиантом. Лейтенант думал не только о скорейшем усилении армии Борнхелда, но и о собственном возвышении, о почестях и наградах, которые посыпятся на него, как только он привезет Фарадей к убитому горем герцогу.
Однако, как ни спешил Готье, без устали подгоняя всадников, колонна двигалась медленно: ударил мороз, дорога быстро обледенела, и лошади еле плелись, скользя и спотыкаясь почти на каждом шагу. Доставалось и всадникам. Дул сильный холодный ветер, и морозный воздух, проникая глубоко в легкие, холодил внутренности. Промерзшие до самого нутра солдаты ехали молча, лишь изредка чертыхаясь, когда у коня разъезжались ноги.
Фарадей ехала, обмотав рот и нос теплым шарфом, но это не спасало ее от холода. Ей казалось, что она замерзла до мозга костей. Да и на сердце скребли кошки. Скорая встреча с Борнхелдом не вдохновляла, а необозримая заснеженная равнина, храп взмыленных лошадей да суровые лица всадников с заледеневшими бакенбардами только способствовали угнетенному состоянию.
Безрадостную картину усугублял поток беженцев, в основном жителей Горкентауна, напуганных страшными событиями предыдущей зимы и снявшихся с места, чтобы найти приемлемое пристанище в южных провинциях королевства. Да только Фарадей с горечью полагала, что не все они преуспеют, ибо попадавшиеся навстречу колонне фургоны с беженцами, по приказу Готье, сворачивали с дороги, чтобы тут же увязнуть в сугробе до самого облучка, что принуждало страдальцев забирать из фургона лишь самые необходимые вещи и идти дальше пешком.