Алек поспешил прогнать прочь это волнующее видение.
Как только они переехали перекресток, Кэтрин спросила:
— Наверное, вы много времени провели в седле верхом, когда жили за границей?
— Да, пришлось. Но вы, должно быть, тоже ездили в деревне. Во всяком случае, так говорила ваша мать.
Вспыхнув, Кэтрин опустила голову:
— Я очень сожалею, что мама избрала такую тактику. Я не имела понятия, что она поведет себя столь безответственно ради того, чтобы…
— Оставить нас наедине? — Алек с готовностью ухватился за возможность сменить тему разговора. — Это была не единственная причина, почему она отправила с нами Молли, не так ли? Скажите правду, ведь ваша семья не оставила всех слуг в Корнуолле? — Лучший способ отвлечь от нежелательных вопросов — самому их задать.
Кэтрин устремила взор вперед.
— Дело в том, что… Я имею в виду… — Она вздохнула. — Думаю, что вы тоже можете знать об этом. Смерть отца привела к тому, что мы оказались в стесненных финансовых обстоятельствах. Но это скоро изменится.
Насколько далеко это ее внезапное проявление откровенности может распространиться?
— Вы имеете в виду, когда вы выйдете замуж за вашего занудного поэта?
— Как вы могли… то есть…
— Я понимаю, что сэр Сидни вполне состоятельный человек.
— Да, это так. — На лице Кэтрин отразилось раздражение. — Но я выхожу за него замуж совсем не по этой причине.
— Конечно, не поэтому, мисс Мэрри-Уэлл[1], — поддразнил ее Алек.
— Очень смешно! — огрызнулась Кэтрин. — Но мне наплевать на его деньги, потому что у меня…
Кэтрин осеклась, и Алек выжидательно посмотрел на нее. Скажет ли она о своем наследстве?
— Ладно, я знаю, что вы действуете не из корыстных побуждений.
— Разумеется, — подтвердила Кэтрин.
— Так зачем вы выходите замуж за Сидни? Потому что он один тех «приличных» людей, которыми вы так восхищаетесь?
— Не только. Мы были друзьями всю жизнь. И он мне небезразличен.
— Но вы не любите его.
Снова устремив взор вперед, Кэтрин, заикаясь, проговорила:
— Н-ну, я думаю… я полагаю, что люблю его. Конечно, люблю.
— Вы говорите об этом как-то неуверенно. Кэтрин издала вздох сожаления.
— Если быть честной, я не знаю, люблю ли я Сидни.
— В самом деле? Это меня удивляет.
— Почему? Потому что я женщина?
— Потому что вы получаете удовольствие от такой чепухи, как поэзия.
Кэтрин снисходительно пожала плечами:
— Хорошая поэзия успокаивает меня и отвлекает от забот. Но я не настолько глупа, чтобы считать, будто жизнь похожа на поэму.
— Это хорошо с вашей стороны. — Алек испытал облегчение. Дело пойдет гораздо легче и быстрее, если Кэтрин уже поняла и приняла жизненные реалии. — Все женщины должны вступать в брак с вашим отношением к жизни, отдавая себе отчет в том, что это союз из практических соображений, а не из романтических, как утверждают поэты.