Из-за мужчины, который скорее согласится глотать гвозди, чем жениться.
Не то чтобы она мечтала каким-то образом выйти за него замуж. Сегодняшний визит заставил ее вспомнить об огромной пропасти, разделяющей их. Одна эта спальня была в два раза больше всех комнат пасторского дома, вместе взятых, а ведь это только особняк. У него, вероятно, было еще и несколько поместий. Его жена должна быть превосходной хозяйкой, знать и уметь столько, что Эмили и не снилось.
Женщина, подобная Эмили, годится только в любовницы. Хотя, может быть, не подходит даже для этого. То, как он ловко развязал все тесемки на ее платье, расстегнул многочисленные пуговицы и крючки, доказывало, что ему много раз приходилось это делать. У нее же нет никакого опыта.
Она еще ни разу не была с мужчиной. Будет чудом, если ей удастся пройти это испытание до того, как он обнаружит ее полнейшую неосведомленность.
Конечно же, когда он овладеет ею, то правда сразу откроется. Но тогда это уже потеряет значение. Единственная причина, по которой он избегал девственниц, – это его нелюбовь к неопытным женщинам… и страх, что его силой заставят жениться. Последнего, она обещает, он может не опасаться.
Но первое…
Должно быть, она напряглась или сделала какое-то неосознанное движение, которое выдало ее страх, потому что он остановился, закончив расстегивать ей платье.
– Что-нибудь не так?
– Что вы имеете в виду? В-все в порядке.
Он повернул ее кругом и изучающе посмотрел в лицо.
– Глядя на вас, можно подумать, что прежде вас ни разу не раздевал мужчина.
Эмили судорожно сглотнула.
– Не говорите глупости, – произнесла она со смешком. – Как бы я могла приобрести опыт в делах любви, оставаясь одетой? Я просто… обеспокоена тем, что могу вам не понравиться. В конце концов, вы познали множество женщин, во всяком случае, так говорят.
Словно огненный луч, пробежал его взгляд по ее расстегнутому платью.
– Никто не сравнится с тобой, Эмили. Поверь мне, абсолютно невозможно, чтобы ты мне не понравилась.
Затем она оказалась в его объятиях, и их губы слились, заставив ее забыть обо всем на свете. Тепло его губ, отдающих бренди, изгнало прочь все ее леденящие душу страхи. Он стянул платье с ее плеч, и оно с легким шорохом упало на пол, оставив ее только в короткой, до колен, рубашке.
– Моя, – хрипло прошептал он, как изголодавшийся человек объявляет своей собственностью единственную краюшку хлеба, вывалившуюся из повозки булочника. – Вся моя!
И страстный продолжительный поцелуй явился верным подтверждением его слов.
«Его собственность». Она очень хотела принадлежать ему, хотя бы только на одну эту ночь. Сейчас она ни за что не согласилась бы отступить. Возможно, это все, что она получит от него, но и этого будет вполне достаточно. Одна-единственная восхитительная ночь, воспоминание о которой будет всю жизнь бережно храниться в ее сердце.