Благодаря тому, что Тесс выросла в доме, битком набитом лошадиной упряжью, где периодически появлялись группы помешанных на скачках джентльменов, она могла за десять шагов распознать лошадника. Когда в кармане заводились деньжата, а скакуны оправдывали ожидания, жизнь лошадника была прекрасной. Но когда лошадь не оправдывала надежд и с ней приходилось расстаться или когда…
Тесс постаралась прогнать воспоминания о приступах отчаяния, случавшихся у отца в таких случаях. Самый надежный способ обезопасить себя от воздействия чар этого Адониса — нет, от чар любого мужчины — заключался в том, чтобы заставить его разговаривать о лошадях. Нет ничего несноснее, чем слушать мужчину, взахлеб рассказывающего о своих обожаемых лошадях.
— У вас обширная коневодческая программа, сэр?
— Небольшая, но весьма селективная. Боюсь, что я уделяю своим конюшням слишком много времени.
Вот это правда.
— Я бы с удовольствием послушала о ваших лошадях, — продолжала она, глядя на него заблестевшими глазами. Вот теперь он примется в мельчайших подробностях описывать…
— У меня семь лошадей, — сказал он. — Вы хотите, чтобы я систематизировал их по масти, по возрасту или, — он чуть замялся, — по полу?
— Делайте так, как вам удобнее, — разозлилась Тесс, забыв посмотреть на него заблестевшими глазами.
— В таком случае начнем с особей женского пола, — сказал он. — Скромница — двухлетняя кобылка. Изящного телосложения, с грациозной шеей. Гнедая. У нее такие длинные ресницы, что удивительно, как она видит, куда бежит.
Тесс была озадачена. Его описание явно отличалось от того, которое дал бы отец и которое сводилось бы к происхождению, окрасу и особенностям подготовки лошади к скачкам. Она сомневалась, что папа вообще когда-нибудь замечал ресницы лошади.
— Менуэт — тоже кобыла, — продолжал мистер Фелтон, не сводя глаз с лица Тесс. — Она красавица — гладкая, вороная с хвостом, который стелется по воздуху, когда она скачет, словно водный поток, стекающий с холма. Она воровка и обожает незаметно стащить клочок сена.
— Значит, вы разрешаете ей есть сено? — спросила Тесс. Вместо ответа он спросил:
— У вашего батюшки была специальная диета для лошадей?
— Им разрешали есть только овес, — ответила Тесс. — Овес и яблоки. Из яблок мы делали пойло, потому что лошадям надоедает есть просто яблоки. Папа был убежден, что яблоки улучшают пищеварение, а хорошее пищеварение — залог способности развивать большую скорость на скачках.
Лусиус считал соблюдение диеты абсурдным, а может быть, даже вредным занятием. Мисс Эссекс, возможно, даже соглашалась с ним. Она опустила глаза и лениво копалась вилкой в тарелке.